|
Ева Гончар
|
 |
« Ответ #543 : 13-Апреля-2018 13:30 » |
|
То, что испытывала Майя, когда Артём раздевал её и избавлялся от одежды сам, когда она открывала себя его рукам и губам, вожделением, в истинном смысле этого слова, назвать было нельзя. Ей просто хотелось ощутить его как можно ближе — так близко, как позволяет человеческая природа. Прикосновения Артёма обладали волшебным болеутоляющим свойством, а боли у Майи накопилось столько, что целомудренных дружеских объятий ей не хватило. Ещё она ждала — забытья. Надеялась, что чужая страсть укроет её от остального мира, позволит хоть какое-то время не помнить ни о будущем, ни о прошлом. Всё это Майя, разумеется, получила. Но сверх того получила — нежность. Целое море нежности… она и не знала даже, что такое бывает.
Единственным мужчиной в её жизни двадцать два года оставался Вадим, а те, с кем она встречалась до него, уже почти исчезли в глубинах памяти. С Вадимом же им всегда было хорошо вместе. Всё, за что он брался, он превращал в искусство, и секса это касалось в полной мере. Дарить жене удовольствие Вадим умел — и научил её отвечать ему взаимностью. В последние годы удовольствие стало нечастым, а оттого ещё более ценным. Но никогда, даже в самом начале их брака, Майя не замечала, что всем своим существом муж обращён к ней одной, улавливает каждое её движение и каждый вздох, заботится только о том, что она чувствует — как это делал сейчас Артём. И было бы страшным лукавством сказать, что находиться в центре Вселенной ей не нравилось.
Впрочем, о муже Майя сейчас не думала — у неё больше не было мужа. Она вообще ни о чём не думала — держалась за Артёма, впитывала его любовь, насыщалась ею, как губка, и медленно оживала, освобождаясь от того, что давило её и мучило в предыдущие дни.
Не отпустила она его даже тогда, когда всё закончилось.
— Поспать нужно, Майя, — вымолвил Артём, бережно разнимая Майины руки и разворачивая её к себе спиной. — Тебе обязательно нужно поспать.
В его устах её тягучее имя звучало невесомо и мягко — «Мая». Почти как «моя» — и это ей тоже нравилось. Должно быть, мысленно он называл её так уже давно.
— Да, Тёма, нужно, — согласилась она, теснее к нему прильнула и вскоре начала погружаться в сон.
Но, видимо, этому дню, пересыщенному эмоциями, недоставало какого-то финального аккорда. На границе между сном и явью у Майи в ушах возник голос Игоря: «Если что, мы вам позвоним!» — и её бросило в пот. Она вдруг вспомнила, что мобильник так и остался в беззвучном режиме, и подскочила, как ошпаренная.
— Что такое?! — перепугался Артём.
— Телефон, господи… Таня… вдруг мне из дома звонили, а я в это время… — от страха и от стыда у Майи сдавило горло.
— Да всё у них в порядке, не бойся. Таня же там не одна! — Артём поспешно поднялся. — Где он? Давай, принесу.
— Не помню. Кажется, в кармане пальто.
Не зажигая света, он раздобыл искомое и протянул ей:
— Ну как?
Пропущенных вызовов не было.
Обессиленная, Майя откинулась на постель.
— Я же говорил, у них всё в порядке, — молодой человек устроился на прежнем месте; слышно было, что он улыбается.
С телефоном под подушкой она, наконец, уснула — однако то и дело ощущала, как Артём поправляет на ней одеяло, касается губами её волос, шепчет что-то ласковое и бессмысленное. Глубоким и безмятежным сон её стал только под утро.
Проснувшись, первым делом она взглянула на экран — ей по-прежнему никто не звонил, часы показывали восемь минут одиннадцатого. Артёма рядом не было, из ванной доносился плеск воды. Майя зевнула и набрала домашний номер. Ответила Таня. Голос у дочки был грустный, но не убитый и не слёзный — судя по всему, она выспалась и чувствовала себя довольно сносно.
— Мам, они сказали, что поедут на закрытие фестиваля и что я поеду с ними вместе, неважно, хочу я этого или нет, — пожаловалась она на Анюту и Игоря. — А я не хочу. Мне нужно остаться дома!
— Даже не думай, котёнок, — отрезала Майя. — Поедешь, как миленькая. Дома ты ещё насидишься, а фестивали бывают редко.
— Сговорились вы все, что ли… — досадливо вздохнула Татьяна, но чувствовалось, что спорить она не будет.
Анюта сообщила Майе, что вылазка займёт целый день, а значит, вернутся они очень поздно, «папа, наверное, уже приедет».
— Конечно, приедет, — с уколом в сердце подтвердила Майя. — Поезд у него приходит в пять. А я, наверное, буду к обеду — я кое-что вчера не закончила. Тогда, значит, до вечера?
— До вечера, мама, — наперебой откликнулись девочки.
Она прислушалась к себе. Думать о Вадиме всё ещё было очень больно, но вполовину не так больно, как накануне.
Вода всё лилась и лилась. От мысли о том, что совсем скоро им с Артёмом предстоит увидеть друг друга при свете дня, у Майи засосало под ложечкой. Она не знала, что ему говорить.
Здравый смысл подсказывал: следует дать ему понять, что минувшая ночь была результатом аффекта и продолжения у неё не будет. Но каким образом? Объяснять Артёму, что ничего хорошего из их связи не выйдет, абсолютно бесполезно — к доводам рассудка он глух, это Майя уже уловила. Конечно, вместо «мы не должны» можно сказать «я не хочу» — мол, ничего особенного не произошло, перепихнулись для снятия стресса, да и забыли. Но вряд ли он ей поверит. Можно попробовать намеренно его обидеть, дабы остудить его пыл. Но, во-первых, он не поверит и тут. А во-вторых, после всего, что он для неё сделал, обижать его будет невероятным свинством, которое она никогда себе не простит.
И, спрашивается, как теперь быть?
Закрутить роман, исход которого заранее известен?
«А на что ты рассчитывала, когда вчера сюда ехала? — спросила себя Майя. — Что утром помашешь ему ручкой, как ни в чём не бывало, и расстанешься на веки вечные? Между прочим, такая возможность у тебя была — но ты же сама её не использовала!»
Она уселась и потянулась. Пережитое ночью сладкой дрожью отозвалось во всём теле.
В окно светило солнце — пробиваясь сквозь жалюзи, оставляло золотые полоски на ослепительно-белом постельном белье. Майя осмотрелась — вчера ей было не до того. Зная, в каких спартанских условиях Артём живёт в «Сердце гор», она совсем бы не удивилась, обнаружив себя в каком-нибудь дешёвом хостеле. Но номер оказался вполне приличным — чистым, новым, благоустроенным, только очень маленьким. Покрывало, скомканное сейчас в изножье кровати, обивку на стуле и кресле и прикроватный коврик украшали крупные бело-серо-бежевые клетки.
На спинке кресла Майя увидела толстовку Артёма; её собственная одежда была аккуратно развешана на стуле в стороне от кровати. Шум воды прекратился. Представив, что дверь ванной сейчас откроется, Майя вдруг застеснялась своей наготы — и торопливо нырнула в толстовку. Но Артём всё не выходил. Тогда она встала и отправилась к нему сама; но как с ним разговаривать, она до сих пор не решила.
Артём, в белом гостиничном халате, стоял перед зеркалом с жужжащей бритвой в руках и рассматривал своё отражение. При появлении Майи он обернулся и замер. Он был мрачен — пожалуй, даже более мрачен, чем в четверг, после того как признался ей в любви и ждал, что она выставит его из дома. Похоже, парень целое утро занимался ровно тем же, чем только что занималась она — перебирал в уме варианты того, каким образом она даст ему понять, что эта ночь останется единственной в своём роде.
— Привет! — сказала Майя и улыбнулась.
— Привет, — настороженно ответил Артём.
— Выспался?
— Более-менее.
Скорее менее, чем более, сочувственно подумала она. Ей как-то разом расхотелось вести с ним долгие беседы. Зябко переступая по кафельному полу, она обошла Артёма, обняла его со спины, потёрлась щекой о его плечо. Задержав дыхание, он отложил бритву и накрыл ладонями её запястья.
— Ты собирался бриться? Вот и брейся, — велела она. — Ночью ты всю меня исколол.
Выдохнув, Артём подчинился.
Майя приподнялась на цыпочки — так, чтобы увидеть в зеркале их обоих. Если бы взгляду её сейчас предстала стареющая тётка с тусклым взглядом, мешками под глазами и скорбно опущенными уголками губ, в обнимку с мальчиком, годящимся ей в сыновья, это бы сразу её отрезвило. Но ни тётки, ни мальчика в зеркале не было — а были там цветущая женщина возрастом чуть за сорок и очень симпатичный молодой мужчина, уже лет десять как простившийся с юностью.
Мужчина этот пошевелился, и перед глазами у Майи оказался шрам у него на затылке.
— Откуда у тебя это, Тёма? — спросила она, прикоснувшись губами к неровной коже.
— Упал, — пожал плечами он. — Паркурил помаленьку в старших классах. Тогда же и бросил.
Она забралась ладонями под полы его халата, погладила рельефную широкую грудь, пробежала по твёрдому животу с полоской мягких волос посередине, опустилась ниже… и поняла, что нужно срочно возвращаться в постель.
Но до постели они не дошли — душевая кабинка в качестве места для секса их обоих полностью устроила.
В комнату любовники вернулись только к полудню.
Сообразив, что не завтракали, они заказали в номер добрую половину гостиничного меню.
За завтраком, который впору было считать обедом, Артём спросил, звонила ли Майя домой и как себя чувствует Таня. Майя ответила — и, слово за слово, принялась пересказывать события вчерашнего дня, о которых раньше упоминала вскользь. Артём внимательно слушал, отвешивал экспрессивные комментарии, а Майя вдруг поймала себя на том, что взгляд его и голос её царапают. Он выглядел совсем не так, как, в её понимании, должен выглядеть человек, добившийся того, о чём долго мечтал — беспокойства в нём было гораздо больше, чем удовлетворения. У Майи не было причин подозревать, что Артём охладел к ней, получив своё — наоборот, она чувствовала, что его любовь расцветает и набирает силу. Но он совершенно явно что-то скрывал, и это что-то грызло его изнутри, заставляло отводить глаза, стирало улыбку.
И Майя не выдержала.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — прикоснувшись к его руке, поинтересовалась она, как только он перестал жевать.
— Рассказать? О чём? — вспыхнул Артём.
Закутанные в полотенца, они сидели рядышком на постели. Мокрая одежда осталась валяться на полу в ванной.
— Откуда я знаю, о чём? Я просто вижу, что у тебя опять есть от меня секреты. Правильней будет признаться сейчас, чем когда я тебя поймаю.
Он отодвинул кофейную чашку, сцепил пальцы в замок и опустил голову.
Майя ждала.
После долгого молчания он выдал неожиданное:
— Слушай, а вот этот долг, который на тебе повис — он что вообще собой представляет? Услуга за услугу?
— Разумеется.
— Какая будет услуга, уже известно?
— Нет. Надеюсь, мне не придётся отмазывать серийного убийцу… а с остальным я как-нибудь разберусь.
Ещё немного помолчав, Артём спросил:
— Но лучше ведь так, чем если бы ты… заключила сделку с Краузе?
Майя недоумённо приподняла брови.
— Чему ты удивляешься? — поморщился он. — Я догадался, что именно ты хотела ему предложить. А ты ещё тогда догадалась, что я догадался.
Пришёл её черёд опустить голову и порозоветь.
— Майя… ты не ответила… — поторопил он. — Получилось лучше, чем могло?
— Лучше, Тёма. Лучше.
— Ладно. Тогда мне будет легче тебе признаться. Дело в том, что встречу в музее сорвал я.
Продолжение следует...
|
