|
Ева Гончар
|
 |
« Ответ #333 : 02-Декабря-2017 17:09 » |
|
Она тяжело вздохнула:
— Могла бы — не говорила бы. Я тут высчитывала, высчитывала… думала, может, перепутала, что было сначала, а что потом. Но нет, не перепутала. Танька, короче, домой к нему ездила…
— К Серебряному? Когда? Зачем?.. — похолодев, перебила Майя.
— Двадцать девятого августа. Бумажки ему на подпись отвозила, от Ольги Андреевны. Мы приехали на оргсобрание, я пошла в аудиторию, а Таня — в деканат, у неё вопрос был по летней практике. Что-то про оформление отчёта, я не помню точно… Вернулась она оттуда с документами для Серебряного. Сказала, на них позарез нужна его подпись, а он болеет — обещал сегодня выйти и не смог. Ольга Андреевна нервничает, и Таня ей, типа, сама предложила: давайте, я к нему съезжу, пусть дома подпишет. Ну, и поехала.
— Ты тоже поехала?
— Я — нет. Меня Игорь ждал. После собрания мы с ним встретились, а Таня двинула к Сан-Семёнычу.
— Точно, я тоже вспомнил! — подтвердил Игорь. — Мы потом собирались в клуб, и твоя сестра нас там нашла.
— Угу, так и было. Она сказала, что всё сделала как надо и что жена Сан-Семёныча накормила её пирогом с капустой. И больше мы этого не обсуждали.
— Как она выглядела, когда добралась до клуба? — поинтересовалась Майя.
Анюта и Игорь снова переглянулись.
— Да вроде как обычно, — без уверенности сказал Игорь.
— Почти как обычно, — уточнила Анюта. — У меня было ощущение, что она чем-то очень довольна. Но оно быстро прошло, я подумала, что мне померещилось — и даже не стала спрашивать, что случилось.
Ледяные тиски, сдавившие Майино сердце, стоило ей допустить, что её дочь причастна к похищению видео, начали расходиться — то, о чём поведала Анюта, вполне могло быть случайным совпадением. Но радость, увы, оказалась преждевременной.
— У нашей группы в этом семестре Серебряный должен был вести спецкурс, — набравшись храбрости, продолжила Анюта. — Спецкурс этот, говорят, один из лучших, мы так его ждали! Но тридцать первого августа нам сообщили, что всё отменяется. В смысле, не то чтобы отменяется, просто вести будет не Серебряный, а Маша Митрошкина — его ученица. А это же совсем не то! Сан-Семёныч болел ещё две недели, мы думали, у него что-то серьёзное, поэтому он и нашёл себе замену. Но потом он вышел — и у других ведёт занятия, как обычно. А к нам на факультет не заходит вообще. Мы с Таней как-то раз в коридоре на него наткнулись — так он даже шагу прибавил, будто боялся, что мы с ним заговорим.
Майя взглянула на Игоря:
— А с тобой он как общается?
— Никак, — сердито ответил тот, — я с лета его не видел. К нам на факультет он, и в самом деле, теперь не заглядывает.
— Стало быть, двадцать девятого августа наша Таня побывала дома у Серебряного. А через два дня он отказался вести спецкурс в группе, где она учится, и с тех пор старается держаться от вас подальше, — резюмировала Майя. — Прекрасно. Лучше не придумаешь.
Анюта прерывисто выдохнула и прижала пальцы к глазам — не хотела опять заплакать. Игорь пересел к ней, молча привлёк к себе, поцеловал в макушку. От общей надежды, что Татьяна — всего лишь жертва шантажиста, и не более того, остались одни ошмётки.
После мучительно долгой паузы Майя произнесла:
— Ну что ж, дорогие мои. Если запись у Серебряного, действительно, взяла она — а похоже, так оно и есть! — значит, выйти через него на того, кто всё это устроил, у нас не получится. В таком случае, давайте-ка, не откладывая, займёмся поисками человека, с которым она проводила время в «Бобруево».
Взявшись досматривать видео, все трое испытывали полуосознанную уверенность, что найти Татьяниного спутника удастся с такою же лёгкостью, что и оператора.
Но не тут-то было!
В игре на раздевание участвовало не так много народу, как показалось шокированной Майе при первом просмотре. Чуть ли не половина студентов из таблицы от Лены Черниковой у костра не появлялись вообще. Первокурсники, правда, промелькнули почти все, но многие, как её девочки, вскоре сбежали. Анюту, и в самом деле, увёл Игорь, всё время старавшийся держаться неподалёку. Татьяна минуту-другую танцевала одна, затем исчезла из кадра и больше уже не вернулась. К тому моменту, когда «голая» вечеринка начала превращаться в вечеринку порнографическую, на поляне осталось три-четыре десятка человек — жалкие крохи по сравнению с той толпой, которая прибыла на базу. Вычислять Таниного спутника среди отсутствующих — всё равно что искать иголку в стоге сена, поняла Майя. Но тех, кто этим спутником не мог быть совершенно точно, переписать всё-таки стоило. Анюта сказала, что она тут не помощница, поскольку мало кого выучила по именам, и Майя, сжалившись, отпустила её от экрана. Игорь долго чесал в затылке, высматривал что-то в своём телефоне, ворчал, что не следует переоценивать его память, однако, в конце концов, опознал почти всех.
— Негусто, — пробежав глазами по списку, покачала головой Майя, — но лучше, чем совсем ничего. А сейчас вам нужно сделать следующее. Вспомните, кто из приехавших на базу уже тогда не имел прочной связи с академией — и кто с тех пор эту связь потерял. Кто из студентов завалил летнюю сессию? Кто из преподавателей уволился? И всё в таком роде.
— Там старшаки были, — напомнил Игорь. — Для них для всех академия — пройденный этап.
— Да, — кивнула Майя, — они усложняют нам задачу. Но мне кажется более вероятным, что Таня сблизилась с человеком, с которым уже была знакома — с кем-то из однокурсников или преподавателей. Так что поразмышляйте, прежде всего, о них! — и добавила, поколебавшись: — О девушках и женщинах тоже постарайтесь не забыть.
— Мам, ты чего? — вытаращила глаза Анюта. — Тане не нравятся девушки!
«Я ничему бы уже не удивилась!» — обречённо подумала Майя. А вслух пояснила:
— Котёнок, я не это имела в виду. Просто девчонкам в вашем возрасте иногда случается подпадать под влияние старших подруг. Так что исключений не делайте ни для кого.
На физиономии у дочки было написано всё, что она думает о возможном «влиянии старших подруг», но высказаться ей помешала трель домофона, возвестившая о возвращении Артёма.
Он принёс с собой запах улицы, дождя и прелых листьев; кроссовки хлюпали, коричневая кожаная куртка блестела от влаги — похоже, зонт Вадима, которым гостя снабдили в дорогу, не очень-то ему помог. Бурча, что в этом городе немыслимо жить без машины, он торопливо сбросил куртку и грязную обувь и прошагал на кухню. Остальные потянулись за ним. Майя вдруг поймала себя на том, что с появлением Артёма воспрянула духом — похоже, окончательно привыкла к его готовности брать на себя любые её заботы. Выражение Майиного лица от этого, впрочем, не улучшилось, и потому прибывший, оглядев сначала её, а следом Анюту и Игоря, с тревогой спросил:
— Что-то случилось? Имею в виду, кроме того, что уже…
— Случилось, — Майя поджала губы. — Но об этом позже. Сперва расскажите нам, удалось ли что-нибудь узнать.
— Удалось. Но, боюсь, совсем не то, на что вы рассчитывали.
— Я вас очень внимательно слушаю.
Она присела на стул у стола, Артём плюхнулся напротив, ребята остались стоять в дверном проёме.
— Идти в отдел госзакупок было правильной идеей, — постукивая пальцами по стеклянной столешнице, начал Артём. — Не знаю, сколько у них работает народу, но сегодня там сидела приятная пожилая дама в кудряшках, — он жестами изобразил химическую завивку, — и больше никого. Ей было скучно, и она охотно согласилась меня выслушать. Правда, здорово напряглась, когда я сказал ей, что собираюсь не продать, а купить музейный экспонат. Наверное, решила, что её проверяют на благонадёжность. Но я сумел убедить её, что Шмидты, которые меня прислали, болезненно законопослушные люди. Они хоть и рады выплатить гонорар всякому, кто им поможет, но ничего не станут делать в обход руководства музея. Оформят все нужные документы, заплатят за медальон вдвое больше его рыночной цены или предоставят музею аналогичный, лишь бы только им позволили вернуть семейную реликвию. Я думал, она прервёт меня, скажет, что музей уже получал запросы из Германии и дал отказ, но она спокойно слушала, потом спросила, чего я хочу от неё лично. Я сказал, что мне поручено удостовериться, что нужный Шмидтам предмет, и в самом деле, хранится в Музее старых мастеров, уточнить стоимость и выяснить принципиальную возможность покупки. Дама сказала, что последнее — не в её компетенции, но проверить, есть ли в их фондах такой медальон, она согласна.
— И что было дальше? — одолеваемая дурным предчувствием, спросила Майя, когда он замолк, чтобы перевести дыхание.
— А ничего! — Артём всплеснул руками. — Нет у них серебряных медальонов, Майя Михайловна, представляете?! Никаких нет, не только трофейных немецких. Коллекция старинного серебра, в принципе, имеется — причём её, и правда, почти не выставляют. Но она крошечная — музей специализируется на картинах. Кроме подсвечников и столовых приборов, в ней только печатки и браслеты. Я целый спектакль разыграл, говорил, что мои наниматели — старые люди и просто не переживут, если узнают, что медальон утрачен. Бедная дама так расстроилась… мне даже стыдно стало, что я её обманул. Перерыла все каталоги, включая какие-то допотопные — и ничегошеньки не нашла.
Продолжение следует...
|
