|
Ева Гончар
|
 |
« Ответ #219 : 06-Ноября-2017 18:31 » |
|
Глава 13. ОБРАТНО В ОСЕНЬ
— Доченька, что случилось?
— Таня… С Таней у нас… — кое-как выговорила Анюта и захлебнулась слезами.
У Майи ослабели колени.
— Что с Таней? Где она?!
— Мы не знаем… Она вчера вечером уехала, и с тех пор…
— Стой, Аська. Хорош маму пугать! — без надрыва произнёс на заднем плане Игорь. — Дай мне трубку. Где тут у тебя громкая связь? Здравствуйте, Майя Михайловна.
— Что с Таней, Игорь? — Майя едва его слышала, так громко кровь стучала у неё в ушах.
— Она жива и здорова, не волнуйтесь. Но где она, мы не знаем…
— Вы говорили с ней?
— Говорили, но теперь она недоступна. Майя Михайловна, у неё неприятности. То есть не только у неё, но и у нас теперь тоже…
— Какие?
— Похоже, она во что-то вляпалась, — голос Игоря по-прежнему звучал очень ровно. — По телефону нам нельзя… вы потом поймёте, почему. Приезжайте, пожалуйста, мы без вас не справимся.
Майя перевела дыхание. Шум в ушах стал тише. Услышь она то же самое от Анюты, непременно постаралась бы выпытать, в чём дело, чтобы сразу начать действовать — или хотя бы знать, к чему готовиться. Но Игорь, с его уравновешенностью и трезвомыслием, умел убеждать без лишних слов. Если он считает, что обсуждать проблему по телефону не стоит, значит, так оно и есть.
— Приеду, — сказала Майя. — Но раньше вечера я просто не успею. Вы звонили папе? Он доберётся быстрее.
Притихшая было Анюта опять зарыдала:
— Нет, мама, нет!!! Только не папе, пожалуйста, не нужно папе!..
— Вадиму Альбертовичу звонить пока не стоит, — поддержал Игорь. — Имею в виду, если вы решите, что стоит, мы обязательно… потом… Но сначала вы должны всё узнать. Простите, что испортили вам отдых, но без вас…
— Я приеду, Игорь, — повторила Майя. — Вылечу первым же рейсом. Дай мне Аню.
Горестные Анютины всхлипы разрывали ей сердце. Как утешить, какие слова найти, если не знаешь, что стряслось?
— Не плачь, котёнок. Я скоро буду дома, и мы со всем разберёмся. Татьяна жива и здорова, это главное, правильно?
— Правильно, — пробормотала Анюта.
— Ну вот. Не может быть таких неприятностей, с которыми мы вместе не справились бы, ты же понимаешь.
— Понимаю, мам, — без тени уверенности прозвучало в ответ.
Майя и сама чувствовала, что проблемы — серьёзней некуда. Она ещё немного поговорила с дочерью — слова были пустяшные, но звук материнского голоса действовал на Аню успокаивающе. Когда всхлипы, наконец, прекратились, пообещала позвонить перед вылетом — и закончила разговор.
Оказалось, что всё это время она так и стояла в проёме калитки. Деликатный Нури незаметно куда-то исчез, не желая подслушивать. Майя вспомнила, что собиралась найти Артёма и побеседовать с ним начистоту, но теперь всё это не имело значения. То есть Артёма найти, в любом случае, было нужно — но лишь затем, чтобы сказать ему, что она уезжает.
Управляющий нашёлся сам. Он вышел из задней двери, широко улыбнулся при виде Майи:
— Добрый день, Майя Михайловна! Или у вас ещё утро? — но рассмотрел её лицо и улыбаться перестал: — Вы в порядке?..
— Нет, Артём, не в порядке, — вымолвила она, ощущая, как у неё внутри разгорается паника, которую удавалось гасить, разговаривая с Анютой и Игорем. — Я должна срочно вернуться домой.
— Домой? — растерянно переспросил он. — Там что-то…
— Да, случилось. Я не знаю, что именно — знаю только, что дело серьёзное. Кто-нибудь сможет отвезти меня в Адлер?
— Конечно, я отвезу. Пойдёмте, купим вам билет на самолёт.
Он привёл её к себе в кабинет, усадил в кресло перед монитором, открыл окошко сайта с продажей авиабилетов. Майю начинало потряхивать, пальцы плохо попадали по клавишам. Артём налил ей воды, придвинул стул и сел рядом.
— Майя Михайловна, это не моё дело, но всё-таки…
— Да почему не ваше? — она взяла стакан, но сразу вернула на место, боясь расплескать. — Я же не просто так сюда приехала, а теперь, не закончив…
— Ерунда, не заморачивайтесь, — перебил он. — Может, потом закончите. Или мы сами… Не заморачивайтесь, пожалуйста! Я просто подумал, вдруг сумею быть вам чем-то полезным?
Майя покачала головой: мол, какая уж тут польза? — но, помешкав, всё же объяснила ему ситуацию. Он выслушал, кивая, а потом проговорил:
— Что бы там ни произошло, это точно не вопрос жизни и смерти. Иначе Аня не отказывалась бы звонить Вадиму Альбертовичу.
— Я тоже себе об этом постоянно напоминаю, — Майя потёрла пальцами виски. — Но мне всё равно очень страшно. Ладно, Артём… Нужно заняться билетом.
Однако с билетом её ждала неудача. В продаже имелись места на рейс в 15.20, на который уже невозможно было успеть, и в 22.35, с которого она бы попала домой глубокой ночью. Нервничая и нещадно путаясь в кнопках, Майя попыталась найти что-нибудь ещё, но не смогла. Артём забрал у неё мышку и попытался тоже — с тем же результатом.
— Придётся покупать на 22.35, — вздохнула она, не представляя, как доживёт до вечера.
— Не нужно, — возразил он и поднялся. — Поехали в аэропорт. У меня там полно знакомых… добуду я вам местечко, не беспокойтесь.
Сборы заняли от силы полчаса. Пока Майя переодевалась в дорожную одежду, Тамара упаковала вещи.
— Жалко, что ваши краски и кисточки всё ещё не нашлись, — посетовал Артём, поднявшись в номер за чемоданом. — Простите. Я вам их почтой отправлю, когда найдутся.
— Пустяки, — поморщилась Майя.
Вот уж о чём она совсем не беспокоилась — так о потерянных рисовальных принадлежностях.
Проводить её вышли Нури и Натэлла.
— Пускай у вас всё поскорее наладится, — остановившись в сторонке, веско пожелал Нури.
Натэлла, которая, кажется, собиралась захлюпать носом, обняла Майю и вручила ей внушительных размеров корзинку с крышкой:
— Подкрепитесь по дороге, моя хорошая. Девочкам вашим — здоровья, а остальное поправимо.
Майю с корзиной устроили на заднем сиденье, Артём, кинув в багажник какой-то пухлый пакет, уселся за руль, и машина тронулась.
Как Майя ни старалась не строить пустых догадок, то и дело напоминая себе, что через несколько часов ей расскажут всё как есть, до самого аэропорта она думала только о девочках. Её мутило — то ли от волнения, то ли от петляния по серпантину — но она помалкивала, чтобы Артём не сбавлял скорость. Перед глазами вспыхивали жуткие картинки с участием Татьяны; Майя гнала их от себя, но они возникали снова и снова.
Она пыталась рассуждать логически.
Решительный отказ Игоря обсуждать по телефону подробности произошедшего может иметь два объяснения: либо ситуация настолько плачевна, что говорить об этом Майе перед дорогой ему страшно, либо история, в которую вляпалась Татьяна — не вполне законного свойства. Но если бы всё было совсем плохо, Анюта бы, и в самом деле, без затей позвонила отцу. Раз не звонит, значит, Игорь не слукавил: Татьяна, и в самом деле, жива и здорова. У Вадима слабое сердце, Анюта могла побояться его волновать, но тогда бы она прямо в этом призналась. Рыдать «только не папе, пожалуйста, не нужно папе!» она бы стала в одном-единственном случае: если поведать ему о Таниных неприятностях ей стыдно. Выходит, речь всё-таки идёт о правонарушении. Причём о таком правонарушении, в котором Татьяна замешана как участник, а не как жертва или случайный свидетель, жизни которого теперь угрожает опасность.
Фантазия и опыт предлагали Майе массу криминальных сценариев с участием молоденькой девушки — но ни в один из них Татьяна, с её характером и образом жизни, никак не вписывалась.
Наркотики, проституция, экстремистские группировки, всевозможные незаконные способы добывания денег...
Ничего такого в жизни Майиных дочек не было и быть не могло.
Наркотиками ни они, ни ребята из их студенческой компании не баловались — Майя знала на зубок признаки наркотического опьянения и забила бы тревогу, заметь она хоть один. Политикой близняшки не интересовались даже на уровне болтовни в интернете, не говоря уже о том, чтобы влезать в какую-то сомнительную движуху. Распутство любого рода совершенно не вязалось ни с их спокойным нравом, ни с чувством собственного достоинства, ни с поздним созреванием — до недавнего времени отношения с молодыми людьми у обеих были сугубо дружескими. Если уж на то пошло, сёстры вообще не занимались тем, что называют поиском приключений на пятую точку — даже в розовом детстве импульсивность и эмоциональность творческих натур подчинялись у них осторожности и благоразумию. И, наконец, они совсем не нуждались в деньгах — с умом распоряжались тем, что получали на карманные расходы, а если хотели ещё, родители никогда не отказывали.
О деньгах Майя раздумывала очень долго. Не участились ли просьбы о них в последнее время? Не тратили ли девчонки всё, что им выдали на месяц, в первые пару дней, а потом сидели без обеда? Не случалось ли такого, что они попросили оплатить какой-нибудь дорогостоящий каприз, услышали отказ и больше о просьбе не напоминали? Ничего подобного в Майиной памяти не сохранилось. В последние месяцы привычный уклад вообще нарушался только два раза. Во-первых, близняшки стали нарочито одинаковыми, при том, что раньше, наоборот, изо всех сил поддерживали разные образы. Во-вторых, они влюбились — обе! — хотя родителей с объектом своих нежных чувств познакомила пока лишь Анюта. Ни то, ни другое само по себе подозрительным не выглядело.
К тому моменту, когда Артём заехал на парковку у здания аэропорта, у Майи голова трещала от бесплодных размышлений — но размышления эти создали у неё иллюзию действия и немного притупили страх. Было бы куда хуже, если бы всю дорогу она сходила с ума от ощущения потерянного времени и от собственной беспомощности. Чувствовала она себя, впрочем, всё равно паршиво — и выглядела соответственно. Артём ни о чём не спрашивал, но обращался с ней, как с тяжело больной — к его обычной предупредительности прибавился теперь испуганный и настороженный взгляд, как будто его спутница вот-вот могла грохнуться в обморок или развалиться на части.
— Да не смотрите вы так на меня, господи, — проворчала Майя, когда они миновали металлоискатель на входе. — Я здорова. Просто голова болит, и немного укачало.
— Я не смотрю, — смутился парень — и постарался придать своему лицу нормальное выражение, но получилось неважно.
Они поднялись на эскалаторе на второй этаж, нашли пару свободных кресел для Майи и Натэллиной корзинки, и Артём, посулив скоро вернуться, скрылся за дверью с надписью «служебный вход». Вернулся, действительно, очень скоро — Майя даже не успела посмотреть на часы — и, крайне довольный, вложил ей в руку билет.
— Держите, Майя Михайловна! Вылет в 17.45.
— То, что надо. Спасибо, Артём.
Он улыбнулся:
— Не за что. Обычно есть небольшой резерв для пилотов и сотрудников авиакомпаний — нужно просто знать, у кого спрашивать. Нам придётся поторопиться, регистрация уже заканчивается.
Регистрацию и досмотр проскочили быстро. Усталость, стресс и недомогание, в сочетании с неумолчным гулом аэропорта, привели к тому, что Майя словно выпала из реальности. Особенно этому поспособствовал тот факт, что от Майи требовалось только переставлять ноги в нужном направлении — заботу о выборе направления, о багаже и о документах взял на себя Артём. Опомнилась она только у выхода на посадку — и обнаружила, что управляющий по-прежнему находится подле неё.
Опомнилась — и изумилась:
— Артём! А вы-то что тут делаете?!
— Я лечу с вами, — глядя ей прямо в глаза, быстро ответил он.
— С ума сошли?! Зачем?
— Хочу вас доставить в целости и сохранности туда же, откуда забрал. Убедиться, что вам не понадобится помощь. Или помочь, если понадобится.
— Ну вы даёте!
Майя только охнула и махнула рукой, не в силах говорить что-то ещё. Заметь она Артёма до, а не после досмотра, она бы, конечно, отправила его обратно — но теперь было слишком поздно.
В самолёте Майины мысли потекли прежним руслом, сопротивляться им она больше не пыталась. Голова разболелась сильнее, но зато перестало мутить. Майя даже попыталась поесть, когда перед ней, как по волшебству, появился лоток с ужином — но кусок в горло не лез всё равно. Единственное, чего ей сейчас хотелось — поскорее попасть домой. Артём сидел на соседнем месте, но вспоминала она об этом только тогда, когда поворачивала голову — занимать её разговорами он не пытался, не шевелился и, кажется, даже не дышал.
Как только самолёт коснулся земли, Майя включила телефон — дать знать Анюте, что прилетела. В почтовый ящик, чирикнув, упало письмо, машинальным движением Майя его открыла. Это было очень короткое сообщение от Чулпан, дозвонившейся до Юрия Федюхина и выяснившей, что его клиника открывается через два месяца и находится в горах рядом с Гаграми. Майя молча показала письмо Артёму.
— Получается, что заказчик — не Федюхин, — полувопросительно проговорил управляющий, прочитав.
— Получается, так.
Он кивнул с равнодушным видом, как будто эта новость ничего для него не значила.
— Мне тут про Вахтанга ещё прислали... — спохватилась она. — Я потом расскажу. Автор тех отзывов — точно он, и почему он отправил их только в августе, я теперь знаю.
— Расскажете, когда сможете, Майя Михайловна. Ваши дела гораздо важнее.
О да, приключения в гостевом доме она сама сейчас вспоминала, как в тумане.
Артём получил багаж — корзина, на удивление, не пострадала, — помог Майе надеть плащ и сам облачился в кожаную куртку, которая, оказывается, лежала у него в пакете. Похоже, решение сопровождать Майю в Москву он принял ещё в «Сердце гор». Она прислушалась к себе: недоумение от его поступка соседствовало в её душе не только с недовольством из-за того, что Артём всё решил за неё, но, как ни странно, и с благодарностью. Ей было бы куда страшнее, окажись она один на один перед тем неведомым, что ожидало её дома.
В Москве всё так же лил дождь, и стало ещё холодней и промозглей. Последняя часть пути — в такси от аэропорта до Ясенево — промелькнула чёрно-рыжей лентой мокрого асфальта и отражающихся в нём фонарей. К своему подъезду Майя понеслась бегом — Артём, привыкший идти впереди неё, показывать ей дорогу и открывать двери, сильно отстал, и дверь подъезда чуть не захлопнулась у него перед носом.
Анюта открыла, едва они вышли из лифта — должно быть, дожидалась у порога. Заливаясь слезами и лепеча что-то бессвязное, повисла на шее у матери.
— Всё, всё, доченька, хватит, — прошептала Майя, поглаживая её по спине, и легонько подула в пушистую стриженую макушку. — Я приехала. Всё будет хорошо. Что бы ни случилось, мы с тобой вместе всё исправим.
В глубине коридора стоял Игорь, который, в отличие от девушки, казался скорее сердитым, чем расстроенным и напуганным.
— Привет, — посмотрев на него поверх Анютиной головы, сказала Майя. — Ну что, давай, рассказывай, о чём нельзя говорить по телефону.
— Здравствуйте, — кивнул Игорь. — Честно слово, нельзя. Вы сейчас сами...
— Да-да, я сама всё пойму. Я и так уже кое-что поняла, пока ехала, — она тяжело вздохнула.
Потом вспомнила об Артёме, обернулась, ища его глазами — и увидела, что он с неловким видом замер на лестничной клетке с чемоданом и корзинкой. Пригласила:
— Проходите скорее, чего вы там застряли? — и посторонилась, пропуская его в прихожую.
Анюта, которая так и висела на Майе, словно боялась, что она опять уедет, заметив нового человека, напряглась и перестала плакать.
— Это Артём, управляющий «Сердца гор», — представила гостя Майя. — Он счёл нужным проводить меня до дома и выяснить, не нужна ли нам будет помощь.
— Мама, мы, кроме тебя, никому, ничего не будем рассказывать! — резко сказала дочка.
— Конечно, мне одной, котёнок. Артём пока разогреет нам ужин. Разогреете, правда?
Он молча кивнул.
— Вон в той корзинке полно всяких вкусных вещей. Там и на завтрак хватит, наверное, — объяснила Майя дочери и её другу. — Артём, разувайтесь и идите на кухню. С микроволновкой и плитой, я думаю, разобраться будет несложно.
Он кивнул снова.
— А мы с ребятами пока побеседуем.
Продолжение следует...
|
