|
Ева Гончар
|
 |
« Ответ #1756 : 06-Июля-2015 21:04 » |
|
* * * В тот вечер Феликс вернулся к себе растерянным и даже немного напуганным. Перемены, постигшие Валькирию, в его планы не вписывались совершенно! Он собирался ради благого дела слегка приударить за заурядной и совсем ему не интересной женщиной – и тихо исчезнуть, получив от неё нужные сведения. Ему и в голову не могло прийти, что эта женщина с первых минут знакомства станет бросать на него восторженные жадные взгляды, а сам он будет млеть и от них, и от её контральто, и от приторного запаха её духов. Между тем, именно это и случилось: пока экипаж катился к замку Эск, куда принцессина горничная попросила её довезти, она смотрела на своего спутника так, словно была готова броситься ему в шею – а он того только и хотел, еле сдерживаясь, чтобы не распахнуть объятия.
Но самое странное, что наваждение закончилось так же мгновенно, как началось, когда Валькирия скрылась за воротами Замка. Стоило ей пропасть из виду, и тотчас всё встало на свои места. Волнение ушло, будто его и не было. Глядя сквозь снег из темноты кареты на крепостную стену, подсвеченную нарядными разноцветными фонариками, Феликс привычно и нежно задумался об Эрике: спит ли она уже, или гуляет по галереям с принцем Акселем, или, быть может, сидит за своим роялем? Последняя версия отчего-то показалась ему верной. Он вслушался, словно мог отсюда уловить звуки музыки. Представил породистый профиль, склонённый над пюпитром, и тонкие девичьи руки, порхающие над клавишами...
— Куда теперь, хозяин? — вторгся в его мысли голос возницы.
— В центр, — скинув задумчивость, ответил Многоликий.
О Валькирии он уже успел забыть — и вспомнил о ней лишь полчаса спустя, отпустив экипаж и пробираясь чердаками и подвалами к больничке, где ему предстояло провести очередную ночь. Вспомнил — и сам себе поразился! Что с ним такое было?! В его памяти горничная, с её тяжеловесным кокетством и коровьей грацией движений, осталась точно такою, как в предыдущие дни — женщины этого типа ему отродясь не нравились. Сейчас Феликсу казалось диким и неправдоподобным то, как он краснел и бледнел, и еле сдерживал неуместные порывы, сидя с нею рядом — словно это вообще был не он, а кто-то другой!
«Может, у нас с ней что-то было “в прошлый раз”? — гадал Многоликий. — Но когда?! Я же влюбился в Эрику сразу, как попал в Замок!»
Нет, интрижки с горничными в ту историю, определённо, не вписывались. Но если не интрижка, то что?..
Феликс растапливал печку в своём схроне, когда его вдруг осенило.
Магия! Ну конечно, магия!
Пелена Любви — кажется, именно так называются эти чары.
Будь Валькирия богатой вдовушкой преклонных лет или безобразной дочкой финансового воротилы, он гораздо раньше сообразил бы, что происходит. С подобным волшебством, несмотря на его редкость, Феликсу уже доводилось сталкиваться. Всякий раз, заподозрив, что дело нечисто, он спешно уносил ноги, чтобы ненароком не обнаружить себя в постели с крокодилицей или, ещё того хуже, женатым на ней. Он знал, что Пелена Любви — фантастически усиленная женская привлекательность — стоит целое состояние. Обыкновенной горничной, пусть даже лучшей горничной королевства, такую кучу денег не заработать за всю свою жизнь!
Чем дольше Многоликий перебирал в памяти впечатления минувшего вечера, тем сильней убеждался в своей правоте: внезапная страсть, явившись откуда-то извне, была ему навязана. Другой возможный способ магического воздействия на влечение — приворот — оборотень отмёл сходу. Привороты, конечно, куда дешевле, и делают их куда чаще. Но, во-первых, недоумевал Феликс, с какой стати его привораживать женщине, которая лишь сегодня с ним впервые встретилась? А во-вторых, он своими глазами видел, как реагировали на Валькирию бедняга Ларсен, забулдыги, что привязались к ней на улице, и стражники, что встретили её у ворот Замка. Даже извозчик, и тот восхищённо присвистнул, провожая её взглядом, когда она уходила. Пеленой Любви накрыло всех без исключения.
Итак, это любовные чары, притом весьма искусно сплетённые. Девушка о них прекрасно знает — судя по тому, как держала себя с ветеринаром нынче вечером, она уверена, что любой мужчина отныне у неё в кармане. Вероятность того, что чары достались ей даром, ничтожна. Купить их ей не по карману. Остаётся предполагать только одно: Валькирия получила их в качестве платы за услугу.
«За какую услугу?..» — холодея, спросил себя Феликс.
Что и кому понадобилось от личной горничной наследницы Ингрийского трона?
Связано ли это каким-то образом с Эрикой?
Невинное и безопасное расследование на глазах превращалось в рискованную авантюру. Пожелай Многоликий проявить благоразумие, он бы никогда больше не встретился с Валькирией — бежал подальше и от её внезапного очарования, и от таинственного поручения, которое она или уже выполнила, или вот-вот выполнит. Особенно сильно его беспокоило то обстоятельство, что сам он недавнюю знакомую явно заинтересовал — много ли она рассмотрела впотьмах, неизвестно, но на его аристократический выговор, естественно, клюнула. Но благоразумный человек, с иронией думал Феликс, вовсе бы не сунулся к тому месту, где однажды уже погиб ужасной смертью. А коль скоро сунулся — коль скоро любовь к Принцессе оказалась сильнее страха перед Потрошителем — не отступать же на полпути! Тем более, что к прежним причинам тревожиться о любимой теперь добавилась новая. Да и загадка, заданная горничной — чего греха таить? — изрядно будоражила воображение.
Лишь бы воображение не будоражила сама горничная!
Многоликий прислушался к себе и убедился, что сегодняшняя встреча оставила след только в его уме, но не в сердце. Вот и прекрасно! Главное — ни на миг не забывать, что имеешь дело с магией. И обойтись без глупостей на свиданиях, первое из которых уже назначено. На этом Феликс и успокоился, уповая на то, что настоящее чувство даст ему защиту от колдовского морока. |
