|
Ева Гончар
|
 |
« Ответ #1575 : 14-Июня-2015 10:19 » |
|
* * * Феликс, которого, как Эрику, с утра одолевали странности, вероятно, тоже решил бы, что повредился в уме, если бы не разговор о Наследстве Ирсоль. Разговор этот Многоликий предугадал до мельчайших подробностей, заранее зная, какими будут реплики и его, и Пинкуса. Оборотень неплохо умел предсказывать ближайшее будущее, основываясь исключительно на здравом смысле и знании психологии. Да и подтолкнуть собеседника в нужную сторону для него труда не составляло. Так что если бы Пинкус завёл речь о чём-то обыденном, остальное Феликс принял бы на свой счёт: сам-де невольно подстроил, чтобы всё прошло, как ему мерещилось.
Но Инструмент Справедливости к обыденному никоим образом не относился.
Ни о судье Лассе, ни о профессоре Эренгерде, из переписки которых, якобы, стало понятно, что могучий древний артефакт хранится в замке Эск, Многоликий до сих пор не слышал. А поэтому у него не было никаких сомнений, что он «подсмотрел» ближайшее будущее — по всей вероятности, сегодняшний сон был вещим. Хорошо бы вспомнить его целиком, думал Многоликий, вдруг в этом сне дело не ограничилось единственным коротким предвидением? Должно же быть какое-то объяснение у того факта, что мысль о Наследстве, прежде волнующая и бесконечно заманчивая, теперь вгоняла Феликса в настоящую панику.
Пинкусу он своих эмоций не показал. Добросовестно отыграл весь «сценарий», который ему предписывало сновидение — заявил, что идею проникнуть в замок Эск, конечно, обдумает, но пока она ему совсем не нравится, а покинуть «Лавку диковин» ему, в любом случае, пора. Торопливо собрался, перво-наперво убрав во внутренний карман зимней куртки бирюзовую фигурку, сердечно простился с хозяином и вышел из дома.
Далеко, впрочем, Многоликий не ушёл. Не таясь и глазея на окна, прошагал по улице, чтобы соседи его хорошо рассмотели и, появись здесь жандармы, подтвердили, что у Пинкуса гостя больше нет. Затем затерялся в переулках и в тупичке без окон и дверей превратился в кота — довольно крупного, полосатого с белой манишкой. Мороз сегодня стоял нешуточный, кошачий мех, даже такой толстый и пушистый, слабо от него защищал — но разгуливать по городу Феликс пока не собирался. Ему нужно было забраться в укромное место, где никто не догадается его искать, и обдумать случившееся. Чердак одного из ближайших домов показался ему вполне подходящим для этой цели.
Голова у него по-прежнему чуть-чуть кружилась, возможность легко и свободно двигаться по-прежнему приводила его в неуёмный восторг, который лишь самую малость притупился за утро. Упиваясь своими гибкостью и ловкостью, Феликс бесшумной тёмно-серой тенью залез под крышу и через отверстие, ему одному известное, протиснулся на чердак. Не то чтобы здесь было совсем тепло, как в протопленной комнате, но всё же достаточно, чтобы не мёрзли лапы и холод сквозь шерстинки не добирался до кожи. Многоликий нашёл себе место на пыльном дощатом полу рядом с печной трубой, улёгся там, обернувшись хвостом — а хвост у него был знатный! — прикрыл глаза и принялся думать.
Итак, с этого дня за его поимку назначена награда. По местным меркам, очень неплохая. В Ингрии он всего три месяца; по большому счёту, задерживаться здесь ему незачем. Не случись с ним утром ничего необычного и непостижимого, он удрал бы из лавки Пинкуса сразу же после завтрака и сейчас выбирал, в какую из сопредельных стран ему податься. Но необычное и непостижимое случилось, причём трижды.
Во-первых, он видел сон, похоже, перевернувший ему душу — и пусть подробностей сна он не помнит вовсе, зато чувствует себя так, словно засыпал в одной жизни, а проснулся в другой.
Во-вторых, получил загадочный подарок, и вряд ли это было ошибкой или шуткой какого-нибудь залётного мага — Феликс не сомневался, что подарок предназначался именно ему и нёс какой-то смысл.
И в-третьих, узнал одну из версий местонахождения Наследства Ирсоль, которую, вроде бы, ничто не мешает проверить — но даже думать о такой проверке почему-то страшно до икоты.
Если бы не Наследство, Многоликий, наверное, всё равно бы сбежал и загадку кулона разгадывал в безопасном месте. Если бы не страх, очевидно, берущий своё начало из сна — наплевав на побег, ринулся бы в замок Эск. Похоже, и в том, и в другом случае он совершил бы ошибку. На самом деле, ему нужно остаться в Белларии, попытаться разобраться в происходящем и только потом принимать решение.
Для начала хорошо бы навестить Иду — может, подарок всё-таки на её совести? Может, она устроила так, чтобы Феликс заметил его только утром — боялась, что иначе он откажется? Откуда ему знать, вдруг она Одарённая и умеет творить простенькое волшебство? Сказать по правде, оборотень совершенно не стремился встречаться с кем-либо из ингрийских знакомых: никому из них он не доверял по-настоящему, каждый был способен осложнить ему жизнь, введённый в соблазн десятью тысячами крон, и рыженькая помощница кондитера — вовсе не исключение из правила. Но она терпеть не может газеты и никогда их не покупает. И вчера он сказал ей, что в следующий раз появится дня через три, а значит, сегодня она его не ждёт. Так что засады у неё дома наверняка не будет.
«Да пусть даже и будет засада! Я что, злыдни болотные, никогда не уходил от полиции?» Решено, вечером он отправится к Иде и выяснит, не она ли вручила ему кулон.
Имелась и другая причина, толкавшая Феликса на свидание, хотя признаться в ней самому себе ему было сложно. У него с утра не шла из головы принцесса Эрика! Стоило на секунду отвлечься от размышлений, и воображение Многоликого захватывал образ королевской наследницы, которая с какой-то стати стала ему казаться самой прекрасной и самой доброй девушкой на свете. Раздражённый неуместными фантазиями, он исподволь надеялся, что женщина из плоти и крови, реальная женщина поможет ему от них избавиться.Продолжение следует... |
