|
Ева Гончар
|
 |
« Ответ #565 : 24-Февраля-2015 11:37 » |
|
* * * Доктор появился в палате после ужина, когда за окном уже сгустилась темнота, а Эрика, ещё не вполне здоровая, задремала, утомлённая переживаниями этого трудного дня. Заслышав знакомый голос, она зашевелилась и попыталась принять сидячее положение, но Коркец остановил её:
— Ваше высочество, лежите, пожалуйста, — и сел рядом с нею, придвинув к кровати стул.
Как это свойственно хорошим врачам, особенно врачам Одарённым, он словно излучал спокойствие и уверенность в себе. Вздохнув, он, как и в прошлый визит, взял принцессины руки, но теперь начал осторожно поглаживать их поверх бинтов большими пальцами. Под бинтами снова защипало, знакомая уже волна жара хлынула к плечам.
— Нужно залечить ваши ссадины, — объяснил доктор. — Раньше было бесполезно: вы тут же устраивали себе новые. Надевать на вас смирительную рубашку нам было жаль, так что вот — ограничились повязками, они хотя бы смягчали удар.
— Нам?.. — переспросила Эрика.
— Мне и сёстрам, — уточнил он. И добавил чуть слышно: — Вашему-то батюшке никого не жалко.
— Это он распорядился, чтобы меня поместили сюда?
Доктор Коркец кивнул:
— Разумеется. Я полагал, что вам будет гораздо удобнее у себя дома или просто в больнице. Но его величество настоял, чтобы вы были заперты здесь. Как он сказал, для вашего же собственного блага.
«Глупо было даже сомневаться!» — упрекнула себя Принцесса, сходу разрешив один из волновавших её вопросов. Для второго, о «пациентах» в подземной части клиники, время пока не наступило.
— И как долго я была больна?
— Три недели, ваше высочество. Мы даже стали бояться, что ваша болезнь… не останется без последствий.
— Вы и сёстры? — кривовато улыбнулась Эрика.
— Ну да, — он улыбнулся в ответ. — С вашей… семьёй я своими опасениями не делился.
— Семьей… — эхом повторила она. — Скажите, почему вы меня им не выдали? Зачем поддержали мою игру?
Врач снова вздохнул:
— Пожалел я вас, что ж тут непонятного? В Замке только и разговоров, что о вашем безобразном браке. Отдать вас замуж за этого межгорца было ужасной несправедливостью со стороны его величества. В голове не укладывается, как он мог так поступить! — он помолчал, размышляя о чём-то своём, и продолжил: — Так что если вам хочется побыть вдали от мужа, я готов и дальше вам помогать. Позаботиться, чтобы ваш отдых был достаточно долгим. После тех «объяснений», что я дал сегодня господину герцогу, он к вам на пушечный выстрел не подойдёт, пока не получит веских доказательств, что вы выздоровели.
— Спасибо вам, доктор! — от всей души поблагодарила Эрика. — Мне до сих пор не верится, что мы смогли обмануть не только герцога, но и моего отца, и Мангану.
Доктор Коркец пожал плечами:
— Его величество и господин Придворный Маг привыкли мне доверять, я никогда не давал им повода подозревать меня во лжи, — он поскрёб бородку, его улыбка стала виноватой. — Простите, ваше высочество, но это самое большее, что я могу для вас сделать. У меня есть строжайшее указание от Короля не выпускать вас из этой палаты, и как бы я ни оценивал его действия по отношению к вам, я не могу…
— Конечно нет, я ничего такого и не жду! — перебила она.
— …Я не могу нарушать его приказы. Вы себе не представляете, какое везение для Одарённого — попасть на королевскую службу! Пользоваться своим Даром, а не скрывать его. Прожить полжизни под защитой крепостных стен. От этого счастья невозможно отказаться. Я подумал, что должен быть с вами честным. Простите, ваше высочество, — повторил он, — но я не могу рисковать.
— Ах, доктор, — покачала головой Принцесса, — вы напрасно извиняетесь. Я и не надеялась, что вы меня освободите. Того, что вы уже сделали, более чем достаточно, уверяю вас.
Он покачал головой и мягко заметил:
— Вы чудесная девушка и совершенно не заслуживаете той печальной судьбы, которую вам назначили.
— Не я первая, не я последняя. Вступать в брак в интересах Короны — обычная участь наследников, вы же знаете, — безразлично откликнулась Эрика, гадая, известно ли врачу про Феликса и про то, почему сорвалась её помолвка с принцем Акселем.
Доктор Коркец, тем временем, выпустил её руки, бережно положив их на одеяло. Жар сменился лёгким покалыванием, а щипать перестало уже давно.
— Всё в порядке. Я скажу сёстрам, чтобы сняли бинты. Брунгильда и Флориана добрые женщины и очень вас любят… но всё-таки лучше, если они будут считать вас слегка сумасшедшей, вы меня понимаете?
— Конечно, понимаю.
— Вот и славно, ваше высочество. Отдыхайте, сколько хотите. Завтра вам принесут книги. Не нужно ли что-нибудь ещё?
— Я подумаю, доктор, — Принцесса подарила ему вторую улыбку и поудобней устроилась под одеялом.
Пожалуй, Эрика была рада, что он заканчивает свой визит. Она совсем не рассчитывала найти союзника в лице придворного врача, и то, что этот врач проявил столько сострадания к её незавидному положению и помог осуществить её авантюру, казалось ей маленьким чудом, которое страшно было разрушить неосторожным словом.
Доктор Коркец пожелал ей спокойной ночи и встал, чтобы уйти, но у порога обернулся и проговорил, озадачив девушку неожиданно мрачным выражением лица и металлом в голосе:
— Его величество дурно обошёлся с вами, принцесса. Никакие интересы Короны, мне кажется, его не оправдывают.
Пару минут спустя пришла сестра Брунгильда и, ласково рокоча, избавила кисти Эрики от повязок. От повреждений на коже не осталось ни следа. Принцесса так и не узнала, как эти повреждения выглядели, хотя в том, что они были, не сомневалась ни капли, учитывая, с какою страстью она колотила в двери в своих видениях. Открывшийся её взгляду рубин герцога Пертинада на безымянном пальце правой руки столь явно и гадко напоминал о своём дарителе, что Принцесса едва не избавилась от кольца сразу же, как его увидела — но подавила искушение, опасаясь, что этот жест будет выглядеть слишком разумным. Она лишь заметила со вздохом:
— Рубин, как странно! Я почему-то думала, что мой дорогой жених подарил мне перстень с сапфирами.
— Запамятовали, ваше высочество, — сочувственно улыбнулась Брунгильда. — Мудрено ли — вы чуть на Небеса не отправились, так сильно болели!
Следуя совету доктора, девушка по-прежнему называла её Вальдой, спрашивала, куда подевались отец и принц Аксель, за которого ей предстоит выйти замуж, и рассуждала о том, что непременно должна выздороветь до дня Весеннего равноденствия, поскольку ужасно обидно было бы пропустить праздник. Кажется, она делала всё как надо — сестра сочувственно улыбалась ей, поддакивала и успокаивала. Прежде чем уйти, она с по-матерински заботливо поправила одеяло и взбила подушки, растрогав свою подопечную почти до слёз.
Cразу же после того, как Брунгильда погасила свет и удалилась, не забыв запереть палату, Принцесса начала дремать. Поэтому, когда в замке опять повернулся ключ и дверная створка медленно поползла в сторону, девушка решила, что видит сон — до утра она здесь никого не ждала. И уж тем более не ждала она того человека, который тихонько проскользнул внутрь и загораживал ладонью свечу, чтобы та не светила слишком ярко.
— Привет, милая. Как поживаешь? У меня к тебе дело! — локтем прикрывая дверь, прошептала Ингрид.
|
