Ну и последний кусь. Спасибо что были со мной и уделяли внимание.
Я понимаю, что подсознательно пытаюсь завалить свою работу, чтобы у меня забрали Кло, и в то же время осознаю, что в Отделе так нельзя. Нужно хорошо выполнять все, что тебе поручили, вне зависимости от желания или нежелания этим заниматься. А с таким настроем как сейчас, я непременно завалю задание. Рано или поздно, мне предъявят претензии. И так и вышло.
Меня вызвала Мэдлен. Войдя в кабинет, я услышала ее сухое: "Садись", больше похожее не на приглашение, а на приказ. И хотя вызов не стал для меня сюрпризом, я ждала нечто подобное, и даже знала о чем пойдет речь, но все равно зябко передернула плечами.
- На тебя поступили жалобы за излишнюю жесткость в работе с рекрутом. И судя по тому что я увидела, они имеют под собой достаточно оснований.
Пожалуй только сейчас, под ее взглядом, исполненным холодного, давящего неодобрения, я начала в полной мере ценить ее пусть сколь угодно фальшивые улыбки. Уж лучше вежливое притворство, чем откровенное недовольство. Не спуская с меня глаз, Мэдлен продолжила:
- Я понимаю, что происходит, но хочу услышать твои объяснения.
Я ведь уже признавалась ей в чем дело. И она только что подтвердила, что помнит это. Так зачем опять начинать оправдываться? В некотором смысле, после всего что между нами уже было, общаться с Мэдлен в чем-то мне стало проще. И я сказала как есть:
- Мне нечего добавить. Если вы все понимаете, то зачем спрашиваете?
Мэдлен кивнула так, словно моя отговорка лишь укрепила ее уверенность в собственных выкладках:
- Вне зависимости от твоих внутренних проблем, необходимо соблюдать баланс. Перекосы в обе стороны одинаково нежелательны. Ты боишься привязаться к Кло и из-за этого поступаешь с ней необоснованно жестко. Ты должна быть беспристрастна. Неоправданная жестокость недопустима. Это последнее предупреждение.
И не дожидаясь моей реакции, она отпустила меня:
- Ты свободна.
Несмотря на то, что выговор Мэдлен был закономерен, злость на Кло лишь усилилась. Хорошо. Все что угодно лучше чем жалость и симпатия. И то, что теперь мне придется сдерживаться, послужит топливом для неприязни. И надеюсь, его хватит надолго.
