|
DeJavu
|
 |
« Ответ #1851 : 12-Мая-2019 18:51 » |
|
Сейчас, все что было до Отдела и казалось таким серьезным, нужным и правильным - выглядит жалким дилетантством. Жалким. Да, признаю, я была дурочкой и сожалею о том что творила. Да и кто бы не пожалел оказавшись здесь? Плюньте в лицо тому, кто это утверждает. Если бы могла все изменить, стала бы паинькой, лишь бы не оказаться в Отделе. Квинтэссенция возмездия.
Они походя смахнули все то, чем я жила последнее время, лишили смысла, точки опоры, и ничего не дали взамен. Вся моя предыдущая жизнь смята как ненужный клочок бумаги. И я сама чувствую себя такой же сжатой и изломанной, никому не нужной. Теперь уже совсем никому.
Зачем они свели мою татуировку? Я ищу ответ на этот вопрос, но не нахожу его. Единственное, что приходит мне в голову - это чтобы дать понять, что так же как от татуировки, они ничего не оставят и от моей прошлой жизни.
Постепенно и правда, мое прошлое уходит все дальше и дальше, так, словно оно и вовсе не существовало. Слишком разителен контраст между ним и моим теперешним бытием. И все же я отчаянно цепляюсь за обломки, остатки моего бывшего "Я". По большей части - почти безуспешно. Я просто пластилин, глина, из которой лепят... что-то. И сопротивляться этой властной силе совершенно невозможно.
Растерянность, смятение. И опять же жалкие попытки не показать этого. Я просто плыла по течению, иногда пытаясь выгребать против. Что-то, наверное здравый смысл, подсказывало мне - лучше не рыпайся, но я не всегда следовала ему, особенно в начале. Я очень быстро поняла, что здесь мои желания и нежелания никого не интересуют, но поняла - это не значит смирилась. Их не интересовали ни мои действия, ни мнения. Нежелательные с их точки зрения действия - физически пресекались, а мнения - пропускались мимо ушей. И далеко не сразу, но я научилась держать при себе и то и другое.
Как я и ожидала, со временем, все и правда разъяснилось. Но не скажу, что от этого стало легче. Получается, я оказалась во власти тех, с кем мы боролись. И меня это не радует. Кроме того, Первый Отдел - билет в один конец. Это действительно навсегда. И это несправедливо. Разве я заслужила такую судьбу? Мне так и не сказали почему я оказалась здесь. В чем причина? Я конечно далеко не идеальный член общества, но мои преступления уж точно не тянут на пожизненное.
Мой первый день занятий. В группе. С инструктором.
При моем появлении, похоже все кроме последнего, обменялись недоуменными взглядами. И я могу их понять. Кто-то был намного старше меня, кто-то нет, но старше были все. А я игнорируя всеобщее внимание, скромно прошла к единственному свободному месту на матах и села, с любопытством оглядывая огромный спортзал, в котором чего только не было. В то время, меня еще что-то интересовало, и предложение учиться и тренироваться я восприняла если и не с откровенным энтузиазмом, то без всякого неприятия.
Явно осведомленный о моих навыках тренер, представив меня, жестом предложил пройти довольно сложную полосу препятствий, видимо чтобы унять всеобщий интерес и перевести настроение в рабочее русло, ну и заодно, явно собираясь оценить мой уровень подготовки. Ну что ж, почему бы и нет. Я решила воспользоваться возможностью размяться.
Вытащив жвачку изо рта и прилепив ее к мату на котором сидела, я поднялась и пошла к полосе, по дороге ускоряясь и в итоге перейдя на бег. Пройдя полосу меньше чем за пару минут, назад я вернулась не обойдя ее, а пройдя еще раз, только теперь уже используя другие элементы, и в конце не удержалась и сделала парочку совершенно ненужных, но донельзя эффектных сальто. Скорее не для того чтобы произвести впечатление, а чтобы проверить, помню ли я еще как это делается. Помню. Кто бы сомневался. Почти не сбив дыхание, я вернулась на свое место.
Ну ладно, признаюсь, я выпендривалась и выделывалась. И у меня это вышло в полной мере. Недоумение во взглядах сменилось на изумление, причем даже у инструктора. А чуть позже, и на невольное уважение, когда не то что за пару минут, а и вообще, до конца полосу препятствий не смог пройти никто из группы. Что и немудрено. Без специальной подготовки это невозможно. Ну что сказать - приятно. Люблю когда меня оценивают по достоинству.
Как-то само собой, я стала неформальным лидером группы. Ко мне относились едва заметно, но иначе. Во многом благодаря тому, что в спортзале равных мне не было. Ну почти. Голый бой, без ножа и без возможности удрать, мне не очень-то удавался. И я почти всегда бывала бита. Но бита далеко не так, как остальные. Во время спаррингов со мной осторожничали. Возможно, из-за возраста. А может я была и не лидером, а скорее талисманом. И беречь меня считалось хорошим тоном.
В дальнейшем, занятия в спортзале стали единственно любимыми. Это и возможность размяться и если не уважение, то во всяком случае отсутствие неприязни к Сандерсу, нашему инструктору. Он строг, но справедлив. И в общем и целом, у меня нет к нему претензий, если не считать того, что он из стана врага. С остальными учителями мне повезло меньше. Ну или им со мной.
Другие дисциплины, а было их много, тоже могли бы даваться мне легко (умом я была не обделена и английский, на котором все здесь общались, знала почти в совершенстве - спасибо папочке) если бы не мое внутреннее отторжение и нежелание всем этим заниматься.
Все это вкупе с полнейшей и постоянной несвободой - здесь контролируется буквально каждый шаг, стало причиной все ухудшавшегося и ухудшавшегося настроения. Мне не хватало солнца, ветра и свободы. И если первое время я еще иногда улыбалась и шутила, то чем дальше, тем сильнее меня тянуло огрызаться и нарываться на неприятности. И чем яснее становилось понимание, что будущего у меня больше нет, тем яростнее вскипало у меня в душе сопротивление. И очень скоро за мной закрепилась слава бунтаря. Правда, как вы наверное уже понимаете, ненадолго. Бунтарей здесь любят. Ломать.
Какое-то время инструктор хмурился, но терпел и ничего не предпринимал, но и я в своем протесте все же не переступала черту. Но вскоре случилось и это. С моей стороны это была проверка границ дозволенного, помноженная на давно сдерживаемое раздражение и наглость. И я доигралась, слишком понадеявшись на свою кажущуюся неприкосновенность и особенность.
В тот день мы отрабатывали новый прием, и он мне никак не давался. Мне одной. Что донельзя злило и расстраивало. Не люблю проигрывать и чувствовать себя тупой. И когда мой спарринг-партнер Бенджи в пятый раз подряд приложив меня лопатками к полу, белозубо улыбнулся и подал руку чтобы помочь подняться, я проигнорировала его жест и буркнув что-то грубое, встала сама.
Сандерс наблюдавший за нашим поединком, явно намереваясь в очередной раз показать, как нужно выполнять упражнение и добиться наконец от меня толку, терпеливо повторил:
- Марешаль, смотри еще раз.
Не знаю что вдруг на меня нашло, почему я взбеленилась. Но насупившись, я отвернулась от него и с застилающей глаза обидой и яростью, а может и слезами, направилась в сторону моей любимой полосы препятствий. Почему они хотя бы на пять минут не могут оставить меня в покое? Что я вообще здесь делаю? И как мне все надоело...
В спину раздался оклик:
- Марешаль, вернись.
- Ага, счас, - не оборачиваясь и продолжая идти, ответила я, но потом все же приостановилась и обернувшись через плечо, с издевкой поинтересовалась. - А то что?
Брови Сандерса медленно поползли вверх, и он удивленно и похоже что даже с веселым недоверием, осведомился:
- Серьезно??
И двинулся в мою сторону. Но я, прекрасно понимавшая, что нечего ждать от непосредственного с ним контакта чего-то хорошего, резво рванула к полосе препятствий и в пару прыжков преодолев остававшееся до нее расстояние, птицей взлетела на двухметровую стену. И усевшись на небольшой площадке по-турецки, стала наблюдать за тем что будет дальше. Ну и что он сделает? Полезет за мной? Так я уже присмотрела пути отхода, и здесь я в своей стихии. Фиг он меня поймает.
Настроение резко улучшилось. Давненько у меня не было такого развлечения. Но в глубине души свербило смутное сожаление и раскаяние о том, что творю. Ведь Сандерс всегда относился ко мне в общем-то неплохо, а я плачу ему за это черной неблагодарностью.
Вопрос о том, что будет дальше, и чем обернется мой откровенный вызов, интересовал по всей видимости не только меня. Глаза одногруппников перебегали с инструктора на вашу покорную слугу, с затаенным ожиданием. И Сандерс напомнил мне в этот момент укротителя львов на арене цирка, где прайд так и ждет малейшей слабости, чтобы разорвать его на части. Но не в этот день.
Без видимых эмоций, но я прямо-таки почувствовала, как он подавив горестный вздох сожаления о том, за что ему досталось такое наказание как я, вернулся чуть назад, подхватил один из матов за угол, и потащил к стене на которой восседала я. Бросив его под стеной, притащил еще один, и еще. Я могла бы перебраться в другое место, но мне было жуть как интересно, что же он предпримет. Предложит спрыгнуть вниз на подготовленную им кучу? Что за маразм?
Но он не предложил, а достал пистолет и выстрелил в меня. И мои расширившиеся от ужаса глаза, наверное в должной мере вознаградили его за все мучения. А я успела увидеть только вонзившийся в предплечье дротик и отрубилась уже летя вниз.
|
