|
DeJavu
|
 |
« Ответ #1626 : 25-Ноября-2018 20:14 » |
|
Два дня спустя, узрев на пороге своей камеры Рассела, вместо одного из уже привычных, безликих медиков, я поняла что похоже, первый шаг к исполнению моего желания сделан, ибо по всей видимости меня ждет обещанный разговор с Мэдлен, и для того чтобы обрести наконец желанную свободу действий, необходимо продемонстрировать ей то, что она так жаждет увидеть, а именно безэмоционального, смирившегося и готового на все ради Отдела, агента. И я очень постараюсь ее не разочаровать.
Рассел остановившись в дверях, приказал мне идти за ним, и я молча подчинилась, едва сдержав рефлекторное желание потереть зудящую от одного воспоминания о нашем последнем с ним общении, руку.
В кабинет Мэдлен я вошла одна и остановилась на пороге, пожалуй первый раз ничего при этом не почувствовав. Никакого внутреннего трепета. Она просто враг, которого нужно перехитрить, и я буду свободна. Навсегда.
Но стоило мне только поднять взгляд на Мэдлен, как все мои благие намерения и планы испарились под натиском вновь нахлынувшей на меня ненависти, страха, но больше всего - горькой обиды. Я чувствую себя так, словно меня предали, хотя и понимаю, что это бред и у меня нет никаких оснований так считать. Она ничего мне не обещала, а то что я сама себе придумала - это мои проблемы.
- Присаживайся, - предложила Мэдлен.
Судя по ее тону и выражению лица, видимо на этот раз мне предстоит иметь дело с психологом, а не с замом шефа. Ну что ж, не худший вариант и вполне ожидаемый. По сути нет никакой разницы, с какой из ее ипостасей придется столкнуться, но чисто внешне общаться с Мэдлен-психологом все же приятнее, хотя и не факт что безопаснее, скорее наоборот.
Постаравшись собраться, я прошла вперед и уселась напротив нее. Молча, с ничего не выражающим лицом. Во всяком случае, я очень на это надеялась. И не сочтя нужным даже поздороваться - к черту учтивости, перебьется, неважно что я ее две недели не видела. Мэдлен внимательно понаблюдав за мной, удовлетворенно кивнула:
- Так гораздо лучше. Вот теперь можно и поговорить.
И она явно имела в виду не отсутствие у меня элементарной вежливости. Кажется на это она и внимания не обратила.
А до меня, по ощущаемой мной досаде на отсутствие ее реакции на мою эскападу, дошло, что скорее всего я промолчала не только чтобы следовать своему плану, но и в гораздо большей степени потому, что во мне продолжает бессознательно говорить обида, и я пытаюсь хоть чем-то и хоть как-то задеть Мэдлен. Вот дура! Нашла с кем тягаться в такие игры. В разговоре с ней каждая мелочь может иметь значение, и если я хочу переиграть ее, лучше бы мне побыстрее задвинуть свою обиду куда подальше, пока не стало поздно.
Положив руки на стол и переплетя пальцы, Мэдлен с едва заметной снисходительной иронией, пожалуй даже... осуждающе, смотрит на меня. И я не в силах вынести ее взгляд, отвожу свой и вынужденно, надо же на что-то смотреть, сосредотачиваюсь на ее руках. И как это я раньше не замечала? Каждый ее немногочисленный жест, каждое движение, проникнуты неосознанным изяществом, но в то же время неизменно рациональны и точны - её руки, похожи на руки хирурга. И от этой неожиданной ассоциации меня внезапно пробирает внутренняя дрожь.
- Так и будешь молчать? Ни о чем не спросишь? - поинтересовалась Мэдлен.
Вопросы у меня разумеется есть, как и всегда, но вот задавать их было бы чистейшим безумием, слишком высоки для меня ставки в этой игре. Я сознаю, что если я намереваюсь выиграть этот раунд, то должна сейчас ответить что-то вроде: "Я была не права, но все осознала и раскаиваюсь". Ее это вряд ли обманет, но я хотя бы соблюду видимость, а опять промолчав, потеряю вероятно последний шанс притвориться покорной. Но я не могу заставить себя раскрыть рот и выговорить то, что требуется. Обида и ненависть, оказались сильнее благоразумия. Только одна мысль бьется в моей голове: "Она заставила меня убить Аннет". И я продолжаю молчать, хотя и понимаю, что это заходит слишком далеко, выглядит уже демонстративным неподчинением и я совершаю большую ошибку.
Не дождавшись от меня ответа, с совсем уже явно прозвучавшей в ее голосе иронией, она предложила:
- Ну что ж, тогда давай я сама догадаюсь, что больше всего тебя мучает. Наверняка ты задаешься вопросом, не ты ли послужила причиной смерти Аннет? Не ликвидировали ли ее только чтобы преподать тебе урок? Ведь так?
Я вздрогнула, медленно подняв голову к Мэдлен, только теперь осознав, что именно эту мысль я подспудно постоянно отгоняла от себя, не давая ей материализоваться. Все и так достаточно плохо, но если бы действительно было так, как она говорит, то стало бы просто чудовищно. Помимо того, что Отдел в этом случае предстает абсолютным монстром, моя вина тоже усиливается многократно. И по сравнению с этим вопросом меркнут все остальные. Какая в конечном итоге разница, почему Мэдлен в последний момент передумала и зачем было заставлять меня лично убивать Аннет? Меня жутко пугает ее способность непринужденно влезать в мои мысли и вытаскивать наружу то, в чем я сама себе боюсь признаться.
Но Мэдлен очевидно надоела моя игра в молчанку, и маска вежливости на ее лице мгновенно сменилась на холодную сталь приказа:
- Отвечай!
И это было в своей неожиданной резкости, как удар под дых, как пощечина - никогда, никогда еще она не разговаривала со мной таким тоном. Ни разу я не слышала, чтобы она хоть с кем-то разговаривала подобным тоном. Даже две недели назад, когда она приговаривала меня к кошмарному будущему, голос ее при этом оставался спокоен и холодно-вежлив. Он мог быть подчеркнуто отстраненным, очень редко раздраженным, но никогда таким жестким и суровым. Словно она крайне мной недовольна или вообще, совсем, не видит больше во мне человека, личность, а лишь только подвластную ей вещь, с которой она не считает нужным церемониться. Ну а чего я ожидала? Бесконечного терпения от Мэдлен?
В итоге из моих благих намерений выглядеть перед ней безэмоциональной и смирившейся, вышли лишь демонстративные попытки наивной, обиженной дурочки, привлечь к себе внимание. Впрочем, почему попытки? Судя по всему они вполне удались, раз уж дело дошло до прямого приказа с ее стороны. Внимание-то я привлекла, а вот свой шанс по видимому упустила.
На какую-то секунду, обида берет верх даже над страхом, но мои губы механически подчиняясь приказу, сами собой выговаривают признание, избавляя меня от необходимости решать, ответить ли ей хотя бы сейчас или совсем пойти вразнос:
- Да, - И через секунду добавила. - Так это из-за меня ее убили?
- Ты себя явно переоцениваешь, - холодно констатировала Мэдлен. - У Отдела на первом месте всегда стоит целесообразность. Аннет дали шанс. Во многом благодаря тебе. Она им не воспользовалась. Если бы она показала отличные результаты, ее не тронули бы, позволили тренироваться и в дальнейшем работать на Отдел. Но к сожалению, она не смогла, да и не хотела, если честно, побороть свои слабости. С другой стороны... отвечая на еще один твой невысказанный вопрос, - проницательно-насмешливо скользнула по мне взглядом Мэдлен. - Если бы ты так самоочевидно не интересовалась Аннет, и была полностью равнодушна к ее судьбе, то ликвидировал бы ее кто-то другой. Просто не было бы необходимости ломать тебя.
- Что плохого в том, что я дружила с Аннет? - обреченно смирившись с тем, что кажется мне можно распрощаться с попытками усыпить бдительность Мэдлен, и глядя ей в глаза, уже с полной откровенностью спросила я. - Зачем было так...
И резко замолчала на середине фразы, сдерживая подступившие слезы, боясь что не выдержу, и снова отведя взгляд. Этого только не хватало. Умеет же она ударить по больному.
- Никто не запрещает тебе дружить, испытывать привязанность и даже любить. Но совершенно недопустимо, если эти чувства хоть на сотую долю процента влияют на твою работоспособность. Если ты не можешь с этим справиться, а ты совершенно очевидно не можешь, то лучше тебе их не испытывать.
- То есть люби, но будь готова в любой момент если понадобится, даже убить? Разве так можно?
- Не можешь, не берись. Решила попробовать - значит будь готова заплатить такую цену. Ты должна научиться отвечать за свои поступки и нести ответственность за принятые решения. Похоже, ты до конца не понимала что такое Отдел. Надеюсь, поняла сейчас. Здесь не обычный мир, и законы здесь другие. И хочешь ты этого или нет, но будешь жить по ним. Ничто, никакая причина не должна влиять на способность выполнить приказ. В твоей жизни есть только Отдел. Ты живешь только ради и благодаря Отделу. Всё остальное имеет право на существование, если отступает на второй план при первой же необходимости. Ты долго шла к этому пониманию и дорого за него заплатила. Всё Мари, детство закончилось. Ты - оперативник Первого Отдела, и с этого момента от тебя будут требовать и ожидать большего.
Мэдлен помолчала, словно что-то взвешивая, а затем неохотно, словно она была недовольна принятым решением, продолжила:
- Я не буду применять по отношению к тебе никаких санкций, несмотря на столь вопиющее нарушение дисциплины, но пока ты поживешь в Отделе, а я за тобой понаблюдаю.
Лишь превеликим усилием воли мне удалось вновь не вздрогнуть и не измениться в лице при этом известии. Вот он - итог моей несдержанности.
- Твой текущий статус восстановлен и ты будешь привлекаться к оперативной работе в установленном порядке. Покидать Отдел кроме как по приказу и в составе группы - запрещается. В Отделе же, твоя свобода ограничивается лишь общепринятыми правилами. Это всё что я хотела тебе сообщить. Рассел покажет тебе твою комнату. Ты свободна.
Мэдлен приняла нарочито-отстраненный, равнодушный вид, пресекая этим все возможные вопросы. И я задавила желание поинтересоваться как долго продлится мое заточение. Не сказать что я сильно была удивлена ее решением. Этого следовало ожидать. Слишком уж я налажала в процессе разговора, чтобы надеяться, что все пройдет гладко. Но все же... моя свобода откладывается на неопределенный срок, и меня это не радует. И в то же время, совсем надежду я не теряю, это лишь отсрочка. В Отделе мне конечно лучше не пытаться ничего предпринимать. За мной будут следить, о чем Мэдлен сообщила мне почти прямым текстом, но от заданий меня не отстранили, и хоть я и проиграла первый раунд, возможно еще смогу отыграться. Надо лишь немного потерпеть. Кивнув в знак того что я все поняла, я встала и вышла.
|
