|
DeJavu
|
 |
« Ответ #1239 : 13-Мая-2018 19:18 » |
|
На следующий день, ближе к вечеру, с нами связался Биркоф и приказал сворачиваться, выезжать к дому Грейс и забрав ее, присоединиться в точке отхода к остальной группе. С упавшим сердцем я уточнила у него:
- Информация подтвердилась?
В этот же момент в Отделе, прерывая уже готовое сорваться у Биркофа подтверждение, на его плечо предупреждающе легла рука Мэдлен. Биркоф обернувшись, вопросительно глянул на нее, и Мэдлен в ответ едва заметно отрицательно качнула головой. Если Биркофа и удивило распоряжение начальства, то он ничем этого не показал, а просто и четко выполнил то, что она требовала:
- Нет... - наконец ответил в передатчик Биркоф.
- Тогда почему...
- Просто выполняй, - вновь глянув на Мэдлен, и поймав на этот раз ее одобрительный кивок, показывающий что он понял ее намерения совершенно верно, оборвал Мари, Биркоф.
Собиралась я совершенно в отвратительном настроении. Дело попахивает тухлым. Отдел не нашел доказательств и решил пойти по простому пути? А то, что под горячую руку попадут невинные, издержки производства? Но почему именно Грейс? Или остальных это тоже коснется?
Похоже, что и Спенсер не в восторге от происходящего. Что-то не вижу на его лице энтузиазма. А у меня так и вовсе на душе кошки скребут. Оставить двоих детей без матери только на основании недоказанного подозрения? Вся моя суть восстает против этого.
К дому Грейс мы ехали в полном молчании, которое незадолго до цели, снова нарушил голос Биркофа в наших передатчиках:
- Мари, направляйся к точке отхода группы. Сейчас. Одна.
- А как же...
- Спенсер справится сам.
Больше спорить я не решилась, и бросив растерянный взгляд на Рода, вылезла из притормозившей у тротуара машины. Странно. Почему бы нам не сделать это вместе, раз уж мы оба почти у дома объекта? Не то чтобы я горела желанием, но все же... Если тебя отстраняют прямо посередине операции - это не к добру. Очень-очень не к добру.
Род уехал, а я с неприятным чувством в душе, направилась по Сифилд-стрит в сторону пересекающей ее Инститьюшен - роуд. И минут через пять, со мной вновь связался Биркоф:
- Мари, переключись на дополнительный канал, на основном помехи, я плохо тебя слышу.
Странно. А я его отлично слышу. Но ничего не сказав, я без возражений выполнила то, что он просил и продолжила идти по улице.
Минут через пятнадцать, уже шагая по тротуару расположенному вдоль парка Купер, и случайно бросив взгляд на противоположную, оранжевую от закатного солнца, сторону улицы, я к своему безмерному удивлению увидела спешащую в том же направлении, и явно нервничающую Грейс. Что она тут делает? Они со Спенсером должны сейчас уже ехать, к точке отхода. Неужели он ее упустил?
У меня в душе ворохнулась невольная радость за Грейс, тут же впрочем задавленная свалившимся на меня чувством ответственности. А что теперь делать мне? Пока я не поставила в известность об этом факте Отдел, у меня есть выбор. Камеры на мне нет, и они не видят то, что вижу я. Пока я не свяжусь с Биркофом, я могу еще сделать вид, что ничего не было, но вот потом...
Всей душой мне хочется просто отвернуться, забыть и дать ей шанс скрыться, а там глядишь Отдел найдет истинного виновника и с Грейс ничего не случится. Но я с ужасом уже осознаю, что сделать так я не смогу. В моей голове рефреном звучат слова Мэдлен о безраздельном доверии Отделу. Я ведь не могу оценить всю ситуацию. Откуда мне знать, что на самом деле послужило основанием для приказа об ее аресте? Нет, я не рискну сломать Отделу игру, даже всем сердцем желая этого. Может Отдел и на этот раз прав, несмотря на то, что ситуация так не выглядит. Я не возьму на себя ответственность за провал, и вовсе не потому, что в обмен на доверие мне обещали перестать меня обманывать, и не в страхе перед наказанием - а вдруг они узнают. Нет, дело не в этом. Во всяком случае, я уговариваю себя что это так. И связываюсь с Отделом:
- Биркоф, я на Лодж-лейн, вижу в десяти метрах от себя Стаммер. Одну. Что случилось? Мне ее задержать?
- Да, задержи ее. Потом свяжись с Куртом, он вас заберет. Выполняй.
Повернувшись в сторону идущей девушки, я окликнула ее:
- Грейс!
Она резко обернулась, и увидев меня, ни слова не сказав, молниеносно метнулась в уже темнеющий парк, прямо сквозь придорожные кусты. Но за ту секунду, что мы смотрели друг на друга, я успела заметить плещущийся в ее глазах страх. Она напугана, сильно напугана.
Я бросилась следом за ней. И если она надеялась скрыться от меня используя свое знание местности, то просчиталась. Не зря мы все же с Родом исходили все окрестности, и теперь я знала парк не хуже чем Грейс, выросшая здесь. Да и физическая подготовка у нас несравнима.
Шагов через сорок, я нагнала ее и схватив за плечо, рывком развернула к себе. Но Грейс сбросила с себя мою руку и попыталась ударить в ответ, что совершенно не вязалось со всем что я о ней знала. На секунду я растерялась, но лишь на секунду. При виде летящего в мое лицо кулака, намертво вбитые Отделом рефлексы сработали сами, и я подсечкой сбила ее с ног. Моментально поднявшись, она пустилась наутек, но я догнав, тычком в спину, вновь сбила ее с ног, и на этот раз, чтобы помешать очередному побегу, придавила к земле.
Но Грейс оказала неожиданно сильное сопротивление. Она сражалась со мной отчаянно и безнадежно, вынуждая меня делать ей больно и ни на секунду не прекращая борьбы. Так, словно от этого зависела ее жизнь, что впрочем на самом деле так и было. Я прекрасно понимаю, на что ее обрекаю, но что самое странное, похоже и она тоже это понимает. И при этом Грейс ни разу не попыталась позвать на помощь, не спросила кто я такая и что мне нужно. Она ведет себя так, словно знает что происходит, и скрыть это точно так же в ее интересах, как и в моих. И это довольно подозрительное поведение для ни в чем не повинного человека.
Она уже поняла, что физически я сильнее, и легко с ней справляюсь, но она неостановима и все равно вынуждает меня снова и снова сбивать ее с ног, и не прекращает сопротивления даже лежа. И мне приходится бить ее. Я обошлась бы без этого, но не получается, а местами я пожалуй даже перегибаю палку. Пару раз я точно приложила ее сильнее чем надо. Просто на каком-то уровне борьбы, даже прекрасно понимая причины сопротивления, и даже находя их справедливыми, отключаются некие внутренние тормоза, и ты остаешься один на один с соперником. И уже не важно, кто прав и кто виноват.
А может, это мое ожесточение маскирует собой чувство вины и презрения к самой себе. Как это бывает, когда знаешь, что виноват перед человеком и из-за этого злишься на него еще больше, пытаясь скрыть от самого себя, что ты полное дерьмо. Это было похоже на какой-то кошмар, когда делаешь то, чего до смерти боишься и не хочешь делать, но назло себе заставляешь. И в конце-концов, начинаешь даже получать некое извращенное удовольствие от собственного отвращения и ужаса. Это сродни самонаказанию, когда чем хуже, тем лучше.
На самом деле, это была совершенно безобразная сцена, благо свидетелей у нее не было - в это время парк абсолютно пуст. Может быть, я просто не вырубила ее, что с легкостью могла сделать, боясь остаться один на один со своей совестью и чувством вины, и оттягивала этот момент насколько возможно дольше.
Грейс затихает лишь лежа избитая и обессиленная. И все равно, я не могу отойти от нее, иначе, она хоть и ползком, но пытается сбежать. Я чуть постояла и плюхнулась прямо на припорошенные тонким слоем снега, листья, рядом со всхлипами дышащей и приходящей в себя Грейс. Надеюсь, я ничего ей не сломала. Оглядевшись, я поняла, что на этом пятачке снега уже нет и в помине, лишь грязь вперемешку с листьями. Ну и плевать. Вставать я не стала, и трясущимися руками набрала на мобильнике номер Курта:
- Забери нас. Мы в парке Купер. Сто метров на юг от моста.
Курт отключился ни слова не говоря. Иногда я просто обожаю его немногословность.
|
