|
DeJavu
|
 |
« Ответ #869 : 02-Октября-2017 02:07 » |
|
Эпизод 20. Правильная мотивация.
Бывают моменты, когда все казалось бы налаживается. Существование становится размеренным и привычным. Дом, работа. Если конечно, внушить себе, что в ней нет ничего особенного. Просто работа по контракту, многие так живут. И жизнь становится вполне терпимой, местами даже начинает доставлять удовольствие. Но затем вновь случается что-то, что разбивает все иллюзии и показывает Отдел таким, какой он есть. И ты понимаешь, что живешь в аду. И никуда тебе от этого не деться.
***
С того дня, когда мне пришлось допрашивать задержанного террориста, прошло около месяца. Слякотный и промозглый ноябрь, полностью вступил в свои права. И все это время, к счастью, Мэдлен обращала на меня внимания не больше чем того требовали обстоятельства. Чему я была очень рада. Меня вполне устраивает моя роль простого полевого оперативника, и я терпеть не могу, когда мое амплуа пытаются расширить и заставляют меня делать то, к чему моя душа совсем не лежит. Не то чтобы мне нравилось ездить в поле и участвовать в перестрелках, попросту говоря - убивать, но к этому я уже привыкла. Есть мы и есть враги, и нет никакой лишней заумной морально-эмоциональной фигни. Все просто. Убей, или убьют тебя. Меня уже даже кошмары не мучают, не говоря уж об угрызениях совести.
И совсем другое дело, когда приходится сталкиваться с кем-то по заданию Отдела лично - лицом к лицу. Обманывать, предавать, а иногда и убивать. Вот от такого, будь моя воля, я отказалась бы навсегда, но кто ж меня спрашивает. Правда, к оправданию Отдела надо признать, бывали у меня подобного рода задания не так уж часто, зато каждое оставило след в душе. Все же, что-то еще от меня прежней осталось, что мешает окончательно очерстветь.
Вернувшись с миссии, на которой наша группа провела чуть более двух суток, переодевшись и сдав отчет, я уже направлялась к выходу, предвкушая заслуженный отдых, когда меня догнал и окликнул Биркоф:
- Мари, тебя хочет видеть Мэдлен. Сейчас. У нее в кабинете.
- Мэдлен? - и встревоженная и недоумевающая, я добавила. - Зачем?
- Не сказала, - ответил Биркоф, уносясь по своим делам.
Я развернулась и направилась по коридору в обратном направлении, терзаемая нехорошими предчувствиями. Никаких понятных мне оснований для ее вызова не было, а непонятное в Отделе - почти всегда не к добру. Подошла к ее кабинету я, радуясь только одному - тому что успела принять душ. Я и так рядом с ней почти всегда чувствую себя в некоторой степени неловко, не хватало еще усугублять это двухдневным амбре.
Войдя внутрь, я остановилась на пороге, и первым делом бросила взгляд на хозяйку кабинета, чтобы постараться определить в каком она настроении и хотя бы попытаться предположить причину вызова.
Мэдлен что-то делала за компьютером, внимательно глядя на экран, но улыбнулась не отрываясь от дела, давая понять, что она меня заметила.
- Вызывали? - задала я стандартный вопрос.
- Да, - ответила она, отворачиваясь от компьютера и направляя всё внимание на меня. - Проходи, присаживайся. Мне нужно с тобой поговорить.
Я последовала ее приглашению, и устроившись на стуле напротив, спросила:
- О чем?
Но Мэдлен не спешила переходить к делу. Плохой знак. Обычно она не растрачивает свое драгоценное время на прелюдию для таких как я, даже присесть далеко не всегда предлагает. Мэдлен тем временем, не спеша взяла стоящий перед ней на столе и исходящий паром и ароматом свежезаваренного чая, чайничек и предложила:
- Чаю?
Не знаю, что меня дернуло согласиться, скорее всего мысль: "А почему бы и нет?" и "Сколько можно?" - имея при этом в виду мой вечный перед ней пиетет. Может уже хватит, и пора начать относиться ко всему проще? И уж точно причиной не было желание просто выпить чаю. Но так или иначе, я согласно кивнула:
- Да, пожалуйста.
Мэдлен улыбнувшись, налила в небольшие фарфоровые чашечки чай мне и себе, и откинувшись на стуле поудобнее, отпила глоток. Я последовала ее примеру и едва смогла сдержать недовольную гримасу. Чай был несомненно дорогой и ароматный, но... абсолютно несладкий, а я не принадлежу к числу гурманов, способных оценить столь натуральный вкус. И все же, я постаралась это скрыть и принять умный вид, вот только Мэдлен, судя по чуть дрогнувшим уголкам губ и сдержанному веселью в глазах, это нисколько не обмануло. Я запоздало поняла, что она восприняла мое согласие на совместное чаепитие, как попытку выйти на новый уровень отношений, а для нее несомненно, все это выглядит наивно и смешно.
Мэдлен отставила чашку, видимо решив не смущать меня больше необходимого и давая этим понять, что шутки в сторону и начинается серьезный разговор.
Я с облегчением проделала то же самое, всем своим видом показывая, что готова ее внимательно слушать.
- В последнее время я довольна тобой. Не скрою, бывали моменты, когда я готова была отказаться от нашего сотрудничества, - На этих словах я внутренне хмыкнула, неплохая замена слову убить. - Но сейчас твои показатели медленно, но неуклонно растут, что говорит о стабильности получаемого результата. Тебе есть еще к чему стремиться, но критический рубеж, пожалуй уже пройден.
Я сижу молча, понятия не имея, как мне на все это реагировать. Для чего она мне это рассказывает? Обычно, агентам не забивают голову информацией, касающейся их же самих, скорее напротив - ее невозможно добыть, и в этом есть своя логика - меньше знаешь, крепче спишь. И вдруг такие откровения от Мэдлен? К чему она клонит?
И она словно отвечая на мой немой вопрос, продолжила:
- Но позвала я тебя не за этим.
- А за чем?
- А как ты сама думаешь?
Знакомый прием. Ответить вопросом на вопрос, и получить еще толику информации обо мне, с целью рано или поздно, использовать ее против меня же. Ну уж нет, я много раз наступала на эти грабли, и решила ради разнообразия, не делать этого хотя бы сейчас, тем более что я действительно понятия не имею об истинных причинах ее вызова. И я решила отделаться небольшим сарказмом, с сожалением вспомнив про Аннет и подумав, что уж она-то сообразила бы, как тут сострить получше.
- Ну уж точно не за тем, чтобы спросить как у меня дела.
Мэдлен чуть заметно улыбнулась и продолжила:
- Я хочу тебя кое о чем попросить.
От удивления я не смогла удержаться и даже подалась на стуле чуть вперед:
- Попросить?
- Да, именно. Это не приказ, а просьба. И ты можешь отказаться. Но решить ты должна сейчас, прежде чем я перейду к сути дела. Или не перейду, в зависимости от твоего ответа.
- Я могу немного подумать?
- Да, конечно, - и Мэдлен вновь взяла чашку и отпила глоток, наблюдая за мной поверх нее.
А у меня появилось непреодолимое желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что я не сплю. Мэдлен хочет меня о чем-то ПОПРОСИТЬ? Зачем ей это, если она имеет полное право просто приказать? Или дело в том, что в данном конкретном случае именно что не может? Но почему? Возможности Мэдлен в Отделе практически безграничны. Во всяком случае, я так думаю. И наложить вето на ее замыслы может только шеф. Значит, в этом все дело? Она хочет сделать что-то помимо воли главы Отдела? Да нет, это не логично. В любом случае, она может отдать мне приказ, даже если потом выяснится, что за его выполнение мне полагается ликвидация, ее такие мелочи не остановили бы.
Значит, дело в другом. И ей от меня требуется нечто большее, чем слепое повиновение, основанное как и всё в Отделе - на страхе. Ей нужно мое добровольное содействие? Так что же она задумала?
Но, надо признать, она явно знала к кому обратиться с такой просьбой. Ибо несмотря на то, что я совершенно запуталась в своих предположениях, несмотря на мое недоверие, недоумение и подозрения, глубоко в душе зреет и растет радостное, да нет, просто ликующее - вот оно! Я так долго мечтала о чем-то подобном, не признаваясь в этом даже самой себе, что когда это и правда случилось, я боюсь поверить своему счастью. Ну что сказать - мечтайте, мечты сбываются, или до меня постепенно, сквозь эйфорию доходит, что в моем случае, пожалуй лучше перефразировать - опасайтесь своих желаний, они могут и сбыться.
Я испытываю очень странный набор эмоций к Мэдлен. В разные периоды моего пребывания в Отделе, на передний план выходили совершенно противоположные из них. Ненависть и злость, замешанные на уважении и восхищении сильнейшей личностью, сменялись на неприятие, недоверие, местами даже на желание убить, а затем вновь на благоговение и чуть ли не преклонение. И лишь страх, в этом странном коктейле был всегда, но он только прибавлял ему остроты. Я ни на секунду не забывала, кто она и на что способна. Но если к шефу, например, я кроме аналогичного страха ничего больше не испытываю, то с Мэдлен все значительно сложнее.
Иногда, я даже завидую Аннет. Она просто и незамысловато ненавидит Мэдлен, не утруждая себя излишними умствованиями. Местами, и мне хотелось бы так же, не создавать себе проблем там, где все и так сложно. Бывало, мои чувства толкали меня на крайне безрассудные и глупые поступки.
Ткнуть палкой в улей и посмотреть, что оттуда вылетит, то бишь вывести Мэдлен из себя, чтобы добиться ее реакции - в эти игры я уже наигралась досыта и давно не испытываю дефицита контактов с ней, скорее наоборот, не против, чтобы их было поменьше. Нет, этот уровень свежезавербованного рекрута, когда любое личное ее обращение было редкостью, давно уже в прошлом. И теперь у меня другая цель.
Ради ее чуть более теплого отношения, я на многое готова. Естественно не в плане поблажек. Я реалистка и понимаю, что это невозможно. Скорее, я хочу чтобы Мэдлен видела во мне хоть на капельку больше, чем просто боевую человекоединицу Отдела, причем по непонятным мне самой причинам, готовую ради нее на многое. Но вот откуда растут корни моей преданности? Я и сама толком не знаю, зачем мне это надо. Местами у меня проскальзывает мысль, а может это вообще не мои чувства и эмоции? Может это Отдел покопался у меня в мозгах? Но все же я склоняюсь к тому, что это мое личное, ни от кого не зависящее безумие.
Ну и заодно, насколько это возможно, я хочу знать скрывается ли за этой властной, жесткой, несгибаемой, но невыразимо притягательной для меня фигурой еще хоть что-то человеческое. И если да, то мне нужно что? Чтобы она выделила меня и позволила приблизиться к себе? Знаю, я ненормальная. Мэдлен не доверяет никому, кроме разве что шефа, да и то, не факт. Но если бы мне дали шанс, я доказала бы, что достойна такого доверия. Я ни за что ее не предам, ни при каких обстоятельствах.
Единственное, чего никогда не было в моем к ней отношении - это здравого смысла. И пожалуй, чемпионом по его отсутствию, станет сегодняшнее мое решение, ибо я уже знаю, что соглашусь. Мэдлен просит ей помочь? Лично? Во что она собирается меня втянуть? Нет, во что я сама, собираюсь себя втравить? Знаю, что я идиотка, и знаю, что не удержусь, хотя рассудок прямо-таки вопит, что что-то здесь не так, и что я тысячу раз пожалею о своем выборе, но искушение слишком велико.
Все эти размышления пронеслись у меня в голове во мгновение ока и были скорее ощущениями и образами, нежели оформлены в слова. В общем, ждать моего согласия ей пришлось недолго, я сказала: "Да".
- Ну что ж, хорошо, - кивнула Мэдлен с таким видом, словно ничего другого она и не ожидала.
С некоторым внутренним трепетом, я спросила о том, что на данный момент меня больше всего интересовало:
- Что от меня требуется?
В ответ Мэдлен развернула монитор ко мне, молча показала точку на карте Парижа, дождалась моего понимающего кивка, и развернув монитор обратно, велела:
- Завтра в восемь утра, будь по этому адресу. На сегодня ты свободна. В Отделе пока больше не появляйся.
И это все?! На меня нахлынуло жуткое разочарование. Опять полная неосведомленность? Ну уж нет. С меня хватит. Это конечно было наглостью с моей стороны, но во мне вдруг взыграло до той поры тщательно подавляемое упрямство и нежелание больше терпеть подобное положение вещей. Если уж Мэдлен по ее же словам что-то от меня надо, пусть меняет методы и немного поступится своими принципами, уж хотя бы на это я имею право. Я хочу быть готова к тому, что ждет меня завтра по этому таинственному адресу. Хватит неизвестности. С меня хватит.
И несмотря на то, что Мэдлен вполне ясно выразилась об окончании аудиенции, и даже уже вновь вернулась к прерванной работе, не обращая больше внимания на меня, сидящую напротив, я так и не поднялась со стула, и всем своим видом показывая, что не уйду, пока не получу ответ, осведомилась:
- И что это за адрес?
На что Мэдлен даже не отрываясь от монитора, совершенно будничным голосом, абсолютно не подходящим к колоссальности выдаваемой мне информации, сообщила:
- Мой. Я там живу.
Мне осталось только захлопнуть отпавшую челюсть и побыстрее убраться из ее кабинета. Если честно, я очень неловко себя чувствую, словно я вломилась в незапертую дверь, и обнаружила за ней совсем не то, что ожидала. Каких только предположений я не делала, но такое, мне даже в голову не пришло.
С изумлением я осознала, что похоже, вообще раньше не задумывалась о том, что Мэдлен может жить где-то еще кроме Отдела. Настолько они с шефом всегда были его бессменными атрибутами, что эта мысль просто не приходила мне в голову.
Я в очередной раз зарекаюсь спрашивать что-то у Мэдлен. Теперь уже я не знаю, чего боюсь больше - того, что она использует мой вопрос против меня же или что она на него именно что ответит. И кто знает, не лучше ли мне было бы оставаться в неведении. Надо будет мне что-то знать - она сама сообщит. Может и правда, надо делать как Мэдлен говорит - просто выполнять приказы, не пытаясь вникать в их смысл, то есть безоговорочно доверять ей и Отделу?
Но вся моя суть восстает против этого. Мне приходится делать над собой усилие, чтобы просто подумать о полном доверии им.
И все же, несмотря на неловкость происшедшего, какая-то часть моей личности, больше всего напоминающая восторженную фанатку, вопит: "Я знаю где живет Мэдлен! Завтра я буду у нее дома!" На что другая, рассудительная, отвечает: "Ну и чему ты радуешься? Это не та информация, обладание которой продлевает жизнь и способствует здоровью". Но помимо воли, я вновь начинаю задирать нос - вряд ли так уж много народу в Отделе знают то, что знаю я.
|
