|
DeJavu
|
 |
« Ответ #464 : 11-Мая-2016 23:37 » |
|
Дни 12-й и 13-й.
Вначале, я пыталась просчитать, чем мне грозит вчерашний визит их психолога, но так ни к какому определенному выводу и не пришла. И вскоре, из-за осознания полной невозможности хоть как-то повлиять на ситуацию, я начинаю все глубже и глубже тонуть сначала в наигранном, а затем и в настоящем безразличии ко всему происходящему. И постепенно, играемая мной роль, перестает быть ролью, и я просто безнадежно существую, уже ни на что не надеюсь и ничего не жду, все больше и больше приближаясь к тонкой грани, за которой - сумасшествие.
Хотя возможно, я преувеличиваю, и моя психика справилась бы с этим испытанием, и со временем, я привыкла бы к почти постоянному одиночеству, и к невозможности сменить обстановку, и к смертельной скуке, и самое главное, к полной неопределенности моего положения, когда не знаешь, что тебя ждет и какой день окажется последним. Но к счастью, мне не пришлось узнать, сколько еще я бы выдержала, ибо спустя два дня, всё изменилось.
День 14-й.
Начался четырнадцатый день моего заточения точно так же как и предыдущие. Завтрак прошел в обществе очередного агента и ничто не предвещало каких-либо перемен. Однако, где-то через час, когда до обеда оставалось еще порядочно времени, дверь снова открылась.
Именно в этот момент и началась моя новая жизнь. Не тогда, когда я дала согласие Пабло разрабатывать тему Вульфа, не тогда, когда меня запихивали в фургон возле моего дома, и не тогда, когда Мэдлен окончательно доломала меня, что впрочем, было еще впереди, а именно в этот момент. Но я об этом еще не знала, и смотрела на вошедшую девчонку едва ли не с ненавистью. Прошло много времени, и случилось много всего, но я ее не забыла.
А она тем временем чуть постояв, и сочувственно и даже с некоторой жалостью, глядя на меня, поздоровалась:
- Привет.
Я никак на это не отреагировала, лишь вновь уставилась в стену. В гробу я видала вашу жалость.
Мари прошла вперед, и села рядом со мной. Чуть помолчав, она заговорила:
- Уход от действительности - не решение проблемы.
Да неужели? А что еще мне остается? Естественно вслух я этого не сказала. Она вновь выдержав паузу, продолжила:
- Аннет, я хочу тебе помочь.
Правда? Интересно, как? Думаю, наши с ней понятия о помощи кардинальным образом расходятся. Но не могу не признать, давно уже я с таким вниманием не слушала то, что мне говорят.
В моем сознании образ Мари неразрывно слился с острым чувством обиды и несправедливости, и ее неожиданное появление выбило меня из колеи уже привычного нереагирования ни на что. Да, они знали чем меня задеть.
Но как ни странно, даже несмотря на то, что ничего хорошего я от нее не видела в прошлом, и не жду в будущем, я чувствую что есть что-то искреннее в ее голосе и взгляде, в отличие от всех остальных в этом заведении, для которых я - просто работа.
- Если захочешь поговорить со мной, скажи. Меня позовут.
Она поднялась и вышла, не дожидаясь моей реакции, и оставив в растрепанных чувствах. Ненависть и обида борются во мне с желанием довериться первому здесь человеку, отнесшемуся ко мне не как к движимому имуществу, во всяком случае, мне хочется в это верить. Я поняла, как не хватает мне возможности просто с кем-то поговорить, услышать в свой адрес не только сухие приказы и распоряжения. Но рассудок говорит мне, что это может быть очередной, более изощренной ловушкой, и доверять здесь никому нельзя.
В итоге, моя подозрительность берет верх, и я отказываюсь от мысли когда-либо узнать, что именно за помощь предлагала мне Мари, ибо на контакт с ней я не пойду, и звать ее к себе, чтобы поговорить - не буду, хотя это здорово могло бы скрасить моё существование. Вне зависимости от итогов разговора, для меня это было бы хоть каким-то развлечением. Но нет.
Ночью я никак не могла уснуть, помимо воли так и эдак прокручивая в мыслях ее слова, и пытаясь найти в них хоть малейший лучик надежды для себя, воображая, а вдруг Мари и в самом деле хочет помочь мне сбежать, а я своими руками отвергаю единственный шанс? Но стоит мне только вспомнить мой самый первый день в Отделе, и взгляды бросаемые Мари на Мэдлен, как я со всей очевидностью понимаю, что она никогда не пойдет на такой риск, тем более ради совершенно незнакомого человека. Этой здравой мысли я и решаю держаться. Под утро кое-как мне все же удалось заснуть, правда ненадолго. Пробуждение было неожиданным и весьма ранним. Впрочем, это уже другая история.
|
