|
DeJavu
|
 |
« Ответ #78 : 25-Августа-2015 01:35 » |
|
Эпизод 11. Боль.
Результатом моих раздумий стал совершенно ожидаемый визит к Мэдлен. А что еще я могу сделать? Пытаться самой разрулить эту ситуацию не имея никакой информации, не только глупо, но и крайне опасно, причем не только для меня. Возможно я совершаю ошибку, возможно нет, но Анри я больше не доверяю. Не понимаю во что я вляпалась, и меня это пугает. Терпеть не могу, когда меня используют втемную. Мало того, что Отдел постоянно это делает, не хватало чтобы и еще кто-то этим занялся. Но в то же время на душе тяжело, как будто я совершаю предательство.
Разговор с Мэдлен оказался недолгим. Я сказала ей, что похоже видела Энцо Росси. Пояснять кто он такой мне естественно не понадобилось.
Похоже, ее это заинтересовало:
- Где и при каких обстоятельствах это произошло?
- Я встречаюсь с парнем, - я сделала паузу, пытаясь понять, в курсе ли она этого. Напрасное дело, по совершенно непроницаемому лицу Мэдлен ни о чем невозможно догадаться, впрочем как и всегда. Не дождавшись от нее никакой реакции я уточнила:
- Это запрещено?
- Нас не интересуют твои отношения с кем-либо вне Отдела, пока они не влияют на качество твоей работы, и не угрожают нарушению секретности. Если ты сможешь это обеспечить, дело твоё. Нет - мы примем меры.
- Это угроза? - осведомилась я.
- Предупреждение, - лаконично ответила Мэдлен.
- Мой парень и Энцо, они встречались и что-то обсуждали, я увидела это случайно.
- Да, интересно. Это нужно выяснить. Спасибо что сообщила, - Мэдлен улыбнулась. Но почему-то от ее улыбки (вполне себе благодарной и теплой) у меня защемило сердце, как от предчувствия будущих неприятностей.
Но пусть так, я хочу знать, что происходит, а без помощи Отдела я вряд ли это выясню. Не хочу оставаться в неведении на свой страх и риск.
И только выйдя из кабинета Мэдлен, до меня дошло, что она даже не спросила как зовут моего парня. Вот и ответ на мой вопрос - Отдел и так в курсе.
На следующий день мне было велено вытащить Анри на пару часов в город, что я с легкостью и проделала. А в это время надо думать, его квартиру напичкали микрофонами и камерами.
А затем, все пошло как раньше. Ничего не изменилось, кроме пожалуй моего отношения к Анри. Я все еще его люблю, правда странной любовью, с горькой примесью недоверия, вины и опустошенности, и привязана к нему намного сильнее чем надо, много сильнее, чем это допустимо в моих условиях, и пока я ничего не могу с этим поделать. Но в тоже время я больше не могу расслабиться в его присутствии, и похоже он это заметил, местами я ловила на себе его внимательный и изучающий взгляд. Но мы об этом не разговаривали, кроме одного раза, когда он всё же не выдержал нарастающего между нами напряжения и сказал:
- Ты изменилась в последнее время. Я тебе надоел?
- Нет, конечно нет. Просто проблемы на работе.
И он без всякого перехода и смены тона, как бы маскируя то, что он считал очень важным, под нечто ничего не значащее спросил:
- Ты можешь бросить свою работу?
Я ответила в тон ему, вопросом на вопрос:
- А ты свою?
И мы молча и как-то безысходно стояли и смотрели друг на друга. Наконец он сказал:
- Не сейчас.
Я так и не поняла тогда, к чему относился его ответ, к работе или к нашему разговору. Недосказанность так и осталась висеть в воздухе. Недосказанность и какая-то обреченность.
Спустя примерно десять дней от начала слежки, меня вызвала к себе Мэдлен.
- Мы выяснили чем занимается Анри Дюваль. Он изготавливает фальшивые документы, причем не брезгует заказами ни от кого, в том числе и от террористов. И с Энцо он встречался именно по этому поводу. Я думала, тебе будет интересно узнать.
- Да, спасибо.
- Завтра в пять у него встреча с Энцо, на которой Анри передаст ему готовые документы. На ней мы возьмем Росси.
- А Анри?
- С ним мы еще не закончили работать.
- А когда закончите, что с ним будет?
- Для тебя это проблема?
- Нет, что вы, никаких проблем, просто интересно.
- Такие мысли мешают работе. У тебя завтра миссия в Марокко, иди лучше подготовься.
Я встала, и изо всех сил стараясь сохранить спокойное выражение лица, вышла из кабинета Мэдлен. Она уклонилась от ответа! И я прекрасно поняла что это значит. Что я наделала! Анри ни в чем не виноват. Во всяком случае передо мной. А то, что он не в ладах с законом, меня волнует мало, главное он меня не использовал, и ни во что не втягивал, наоборот, всячески старался держать подальше от всего этого. Выходит, наша встреча - чистая случайность не подстроенная никем, кроме судьбы. И значит, он действительно меня любит. А вот я, со своей паранойей... подставила его. Что мне теперь делать, как исправить то, что я натворила?
Вернувшись на следующий день из Марокко, и едва только выйдя из Отдела, несмотря на поздний вечер, я с замиранием сердца позвонила Анри. К моему величайшему облегчению, он почти сразу взял трубку, и казался таким же как и всегда. Я поехала к нему, кто знает, сколько нам еще осталось? И несмотря на то, что меня так и подмывало все рассказать ему, ну или хотя бы ничего не объясняя, предупредить об опасности и попросить исчезнуть, я так и не решилась это сделать. О чем впоследствии очень жалела. Чего я ждала? На что надеялась? На милосердие Отдела? Какая глупость. Не знаю, чем я думала, наверное просто банально боялась за себя, а может в тот момент еще не понимала НАСКОЛЬКО он мне дорог.
Спустя пару дней, которые я провела как на иголках, я узнала, что за Анри собираются посылать группу. Мне никто этого специально не сообщал, но и особо скрывать от меня эту новость не считали нужным. Правильно, судя по их логике, раз я сама его сдала, то он ничего для меня не значит.
А он, как оказалось, значит много, слишком много, чтобы просто сидеть и ждать что будет дальше. Я не могу, не хочу его потерять. Вернее я уже его потеряла, но пусть он хотя бы при этом останется жив. Операция запланирована на завтрашний вечер, брать его будут в ночном клубе в квартале Оберкампф, где Анри должен встретиться с деловым партнером. У меня в запасе чуть больше суток, чтобы придумать что делать. Встречаться с ним мне запретили, велев под каким либо предлогом, отказаться от предложения Анри провести день вместе. Позвонить я не могу - его телефон прослушивается. Меня отпустили домой, но что-то мне подсказывает, что без внимания меня не оставят.
Прометавшись дома всю ночь и утро, и так ничего и не придумав, я решила попробовать перехватить его по дороге к клубу. Знаю, это сумасшествие, но я просто не могу сидеть спокойно сложа руки и ничего не делать. Если у меня есть хотя бы милимизерный шанс, я должна его использовать. Наскоро одевшись и захватив деньги, я выскочила из дома.
Потратив часа два, на то, чтобы сбросить гипотетический хвост, который я так и не увидела (но это не значит, что его не было - спецы в Отделе свое дело знают) и взяв такси я поехала к клубу. До ориентировочного начала операции оставалось еще несколько часов. Каково же было мое удивление, когда на стоянке я увидела желтую феррари. Значит Анри уже здесь, возможно, это и есть мой шанс. Вряд ли конечно Отдел упустил его из вида, но чем черт не шутит. Я понимаю, что соваться сейчас туда чистое самоубийство, крайняя мера - продиктованная отчаянием, но ничего не могу с собой поделать, я должна хотя бы попытаться его предупредить.
Войдя внутрь по клубной карте (мы с Анри частенько здесь бывали) и пройдя в главный зал, несмотря на раннее время заполненный уже довольно плотной толпой, я аккуратно осмотрелась, но ничего подозрительного не заметила. А потом почти сразу увидела Анри. Он стоял недалеко от барной стойки и похоже кого-то ждал. Стараясь не привлекать к себе внимания я потихоньку пробилась к нему. Увидев меня он удивленно воскликнул:
- Мари? Что ты здесь делаешь? Ты ведь сказала что уезжаешь на пару дней?
Я ничего не став ему объяснять и потянув за собой, ответила:
- Скорее, пойдем со мной, нам надо поговорить.
Но не успели мы сделать ни шагу, как я с ужасом увидела проталкивающегося к нам через толпу Курта. Предпринять я ничего не смогла. Его взгляд словно приморозил меня к месту, а через пару секунд было уже поздно. Курт оказавшись между нами, цепко ухватил меня за локоть, шепнув сквозь зубы Анри: "Не дергайся, иди со мной", и подкрепил сказанное тычком пистолета ему под ребра. Анри растерянно обернулся по сторонам, остановился взглядом на руке Курта, держащей меня, и сопротивляться не рискнул. Правильно.
Мы вышли из зала и пройдя через черный ход оказались на улице. Естественно, фургон уже ждал нас. Анри подоспевшие оперативники запихнули внутрь, а меня Курт весьма неласково подтолкнул к кабине водителя, и сам сел рядом. Дорога до Отдела прошла в гробовом молчании. Я оценивала масштабы случившейся катастрофы. Результаты не радовали. У меня не получилось ничем помочь Анри, только сама вляпалась по самые уши.
Но в полной мере оценить в какую передрягу попала, я смогла только по прибытии в Отдел, когда двое оперативников отконвоировали меня в белую комнату. А чего собственно говоря я ожидала? С точки зрения Отдела, да и по факту, мои действия можно расценить как предательство. И неважно, что у меня ничего не получилось, для Отдела достаточно и намерения.
Просидеть в одиночестве мне пришлось довольно долго, а может это просто так показлось моим напряженным нервам. Я гадала, что в этот момент происходит с Анри, и пыталась представить, что ждет меня. Было чувство, что все что случилось - случилось не по-настоящему и не с нами. Возможно, это сработали защитные механизмы психики, защищая меня от реальности. Впрочем, хватило их ненадолго, скоро томительное ожидание закончилось, и ощущение нереальности улетучилось вместе с тоскливым скрипом открывающейся двери ( они что, специально её не смазывают? ) На пороге появилась Мэдлен. За ее спиной в коридоре я успела заметить уходящего Курта. А он-то что здесь делал? Хотя, мне сейчас не до него. Даже Анри отошел на второй план.
Мэдлен заходит внутрь. Как всегда безупречно красивая, но здесь и сейчас, её идеальная и холодная красота действует еще более угнетающе. Умом я понимаю, что она та же что и всегда, но видя ее в этой обстановке воспринимаю уже по другому. А может она и на самом деле становится здесь другой? И Мэдлен в белой комнате и в своем кабинете два разных человека? С этой ее ипостасью я еще не знакома, и предпочла бы никогда не сталкиваться. Я конечно ее всегда боялась, но то, ради чего собственно это стоило делать, всегда оставалось за кадром, а сейчас предстало во всей своей пугающей очевидности. Да, я боюсь. Очень боюсь. Не знаю даже, чего больше - боли или унижения.
Войдя, она остановилась в паре шагов и молча, выжидающе и твердо, смотрит на меня. И наконец, когда пауза стала совсем уж невыносима, она наконец-то спросила:
- И как это понимать?
Не дождавшись от меня никакого ответа, да и что я могу ей на это сказать? Она продолжила всё так же буравя меня взглядом:
- Ты нарушила приказ.
Не то чтобы мне было что ей ответить, но я просто боюсь своим молчанием вывести ее из себя и говорю:
- Никакого приказа не было.
- Кто тебе разрешил вмешиваться в операцию? - взгляд Мэдлен еще больше похолодел. Не любит, когда ей врут. Но я ведь не вру. Так, лукавлю немного. Я решаю отбросить все эти игры, к чему они, какая теперь-то разница? И говорю правду:
- Я хотела ему помочь. Мэдлен, он же не убийца.
- Спорное утверждение. Он прекрасно знал, для чего нужны эти документы. Он преступник.
- Но он не убийца.
- Что его ни в малейшей степени не извиняет. Это неважно. Ты вообще понимаешь, что чуть не сорвала операцию? И еще большой вопрос почему именно ты это сделала.
- Я просто хотела ему помочь. Так же нельзя.
- Это нам решать что можно, а чего нельзя. Нам, а не тебе. Твое дело выполнять приказы.
- Что будет с Анри?
- Ты действительно хочешь это знать?
- Да, хочу.
- Подумай лучше о своей участи.
|
