Фанфик: Нектар Полуночи [закончен]

[i-jаn]

не хочу ничего угадывать)))) хочу просто красивый и счастливый конец этой сказке))))))))))))))))))))))

Ну вот 1000% поддерживаю!!! Наверно, первый раз ни в какую не хочется гадать!!!!

[Ева Гончар]

Трогательное единодушие! :)))

[Margo M. Thurman]

а гиде кино?!)))

[Ева Гончар]

а гиде кино?!)))

Так и хочется ответить: «Кина не будет!». :))
Но оно будет, конечно... чуть погодя. Меня тут маленько выбили из колеи. :(

[Ева Гончар]

         Вместе с движением возник негромкий, но чёткий звук, источник которого определить было невозможно – жизнерадостная и нежная мелодия рождественской песенки, распространяясь в сумрачном пространстве гостиной, лилась как будто отовсюду.
          – В прошлый раз кино было немое, – слегка удивлённо напомнила Паркер.
          – Чего ж ты хочешь, прогресс! – отозвался Джарод с улыбкой, и вдруг встрепенулся: – Да ведь это Лос-Анджелес! Вон в том отеле я забронировал номер.
          Они увидели вечерний город в праздничном сиянии, нарядные небоскрёбы, пальмы, опутанные мигающими гирляндами. Затем увидели каток под открытым небом, заполненный беспечными неуклюжими людьми, и самих себя, держащихся за руки. Высокие и стройные мужчина и женщина скользят так уверенно и плавно, что на общем фоне кажутся профессиональными фигуристами. Оба искрятся детскими восторгом и радостью.
          – Наше ближайшее будущее, – поняла зрительница.
          – Похоже на то, – согласился зритель. – А вы отлично смотритесь на льду, ваше высочество! Я не ошибся, прислав тебе коньки.
          Вспомнив о нераспечатанной посылке, брошенной под вешалкой, и вслед за этим – о навсегда оставленном в Голубой бухте доме, Паркер тихонько вздохнула. Притворщик крепче прижал её к себе, утешая. Другая его рука, касавшаяся основания «цветочного» кубка, дрогнула, сосуд слегка повернулся, изображение поменялось.
          На «экране» появился номер-люкс, с панорамным окном, за которым перламутрово розовеет утреннее – или вечернее? – небо. Широкая кровать, сбитая простынь, свисающий до полу край одеяла. Два пустых бокала на круглом стеклянном столике. На кровати, переплетясь руками и ногами, спят двое, мягкий оконный свет делает их лица особенно безмятежными.
          – Дальше! – от смущения резко велела Паркер, и Джарод торопливо подтолкнул кубок, проматывая «ленту» вперёд.
          Чудесным образом выхваченные из будущего картины сменяли одна другую. Зрители замерли, не отводя глаз от «экрана». За всю историю кино, должно быть, ни один фильм не смотрели с таким напряжённым, болезненным вниманием, как этот!
          Зима в Калифорнии, незамутнённое счастье двух медовых месяцев. Спотанное желание путешествовать. Весна в Латинской Америке. Аэропорты Мексики, Коста-Рики, Бразилии. Рио-де-Жанейро, ошеломительный вид с горы Корковаду, подножие гигантской статуи Христа. Шум ветра, и сквозь шум – голос Джарода: «Нам с тобой отныне принадлежит весь мир!»
          Лето в Европе. Открыточный силуэт Эйфелевой башни, каналы Венеции, Саграда-Фамилья. Каменное крыльцо средиземноморской виллы, стены которой скрыты цветущей бугенвилией. В дверном проёме, прислонившись плечом к косяку, светло улыбаясь, стоит мужчина. К нему неспешно поднимается женщина в ярком платье с открытыми плечами. Она беременна.
          Солнечная тихая осень, лужайка в саду у дома – этого ли, или какого-то другого? Паркер с большим животом, усталая и расплывшаяся, но совершенно умиротворённая, полулежит в шезлонге. Звук хлопнувшей двери. «Джарод, кто пришёл? Доктор?..» Ответа нет. Миг – и на лужайку вбегают трое вооружённых людей. Беременную рывком вытаскивают из кресла, руки ей заламывают за спину.
          – Они найдут нас! Проклятье! – Джарод вскочил.
          Паркер, выругавшись, вскочила вслед за ним.
          Изображение замелькало. Мрачные коридоры Центра, перекошенное лицо мужчины за решёткой, женщина, распластанная на операционном столе. «Вы не можете забрать у меня ребёнка, папа!» – «Мы всё можем, ангел, ты же понимаешь…» Темнота, из которой пучком белого света выдернут привинченный к полу стул. На стуле, опустив голову, сидит Притворщик, похожий на тень самого себя. Безликий и равнодушный голос произносит: «Всё очень просто: их жизнь и смерть  – в твоих руках. Твоя подружка и твой ребёнок будут жить лишь до тех пор, пока ты работаешь на нас».
          – Хватит!!! – хрипло выкрикнула Паркер и наотмашь ударила по кубкам.
          Обиженно брякнув, они опрокинулись, вода веером разлетелась по скатерти, потекла на пол. Жёлтый луч погас, «кино» исчезло. В наступившей тишине слышны были только всхлипы рыдающей на плече у Джарода Паркер и звук падающих капель.
          – Давай посмотрим, что дальше? – с трудом разлепив губы, потерянно предложил Притворщик.
          Не глядя на него, она кивнула. Он бережно усадил её в кресло, поднял кубки и снова налил в них воды. Кувшин был полнёхонек, но Джарод не обратил на это внимания: мысленно он оставался там, в ненавистных застенках Центра, и всё ещё сходил с ума от отчаяния и безысходности.
          Он опустился обратно на подлокотник, крепко обнял Паркер, которая тут же судорожно в него вцепилась, и осторожно соединил кубки.
          Динь-дилидон-дилидинь! Вода запузырилась, на стене опять появились картинки.
          Авитания. Крепостная стена, чёрный плющ, обгорелая Северная башня, королевский стрелец, несущий рядом с нею вахту. Торжественный органный гул, исхудавшая и подурневшая Принцесса в свадебном платье с бесконечным шлейфом ожидает венчания под куполом средневекового храма. В её бирюзовом взгляд не только нет радости – в нём нет жизни. Рука в кружевной перчатке – в руке жениха, свиноподобного коротконогого толстяка с маслеными глазками и красными мокрыми губами развратника и сластолюбца.
          Заплесневелые стены подземелья. Эхом отдаётся рык, исполненный невыносимой боли и муки. Многоликий, наполовину зверь, наполовину человек, корёжится и обвисает на ремнях под азартным взглядом Потрошителя. Тот, набросив магическую сеть на свою жертву, делает знак страже и уходит. Унылая голая келья придворного мага, у кровати – пушистая медвежья шкура на полу, на которую костлявыми босыми ногами наступает Реймо, прежде чем забраться под одеяло.
          Тонкое девичье тело в смирительной рубашке бьётся в конвульсиях на стылом больничном полу...
          В этот раз не выдержал и разъединил кубки Джарод. От гнева и ужаса его мутило. Паркер продолжала беззвучно плакать.
          – Там для нас всё кончено, – вымолвила она, сглотнув. – И здесь мы, похоже, тоже обречены.
          – Забудем, кто мы и откуда, – горько откликнулся он. – Решим, что имеем, злыдни болотные, право жить спокойно и счастливо, как обычные люди! За это и поплатимся.
          Женщина вытерла слёзы и неуверенно проговорила:
          – Предупреждён – значит, вооружён...
          – Мы же не знаем, как это работает. Может, через час мы и не вспомним о том, что видели? Проснёмся в машине на обочине шоссе где-нибудь у Денвера. Поедем в Лос-Анджелес, как и собирались... на коньках кататься, провались они, эти коньки! А если вспомним, – добавил он, помолчав: – сумеем ли остаться друг с другом, сознавая, что в любой момент нас?..
          Джарод осёкся и замолчал. Паркер выбралась из-под его руки и с усилием поднялась, колени у неё подрагивали от волнения. Провела ладонью по щеке любимого, поймала его мрачный тяжёлый взгляд. Его глаза в мерцающем свете свечи казались угольно-чёрными. «Неужели несколько месяцев счастья – это всё, что нам с тобой отпущено?» – подумала она, но прежней безнадёжности почему-то уже не чувствовала. Смутная догадка возникла у неё в голове. Женщина прошлась по комнате, остановилась у подоконника, подбирая слова, посмотрела в окно, на разноцветный рождественский снег, и, наконец, спросила:
          – Как ты думаешь, зачем нас сюда заманили?
          Притворщик пожал плечами и неестественно ровно ответил:
          – Показать, что мы обречены. Что ожидающее нас в этом мире будущее – ещё не худшее, на что мы можем рассчитывать.
          – Брось! – махнула рукой Паркер. – Нас вели сюда с того вечера, когда впервые угостили Нектаром, верно? Неужели столько усилий было потрачено лишь для того, чтобы мы узнали, что нам кранты? Зачем? Мы и так бы плохо кончили... По крайней мере, я, – печально уточнила она.
          Он смотрел на неё, ожидая продолжения, в глазах блеснул интерес. Джарод ещё не вполне понимал, к чему она клонит, оглушённый обещанным провалом, но уже приходил в себя.
          – Что, если нам открыли пространство вероятностей? – предположила Паркер. – Как это было, в старых сказках? Направо пойдёшь, коня потеряешь, налево пойдёшь, головы лишишься... Не знаю, как ты, а я хочу проверить, предложат ли нам что-нибудь ещё!
          Она шагнула к кубкам, аккуратно, чтобы не расплескать воду, передвинула их на сухое место. Бормоча:
          – Интуитивно понятный интерфейс, говоришь... – пристроила рядом с ними почти не уменьшившуюся свечу.
          Наблюдая за приготовлениями, Притворщик поднялся и встал рядом с Паркер.
          – Не боитесь, ваше высочество? – положив руку ей на талию, поинтересовался он.
          Меньше всего ему сейчас хотелось попасть на повторный «сеанс» одного из давешних «фильмов».
          – Очень боюсь, – честно призналась она.
          И сдвинула кубки. Динь-дилидон-дилидинь! «Проектор» включился, в круге света на стене ожила новая картина. Но теперь на ней были не Замок и не Лос-Анджелес.

Продолжение следует...

[i-jаn]

А спорим, они оба не знали про "налево пойдешь..."?  :lol:Это ж другое полушарие!

[Ева Гончар]

А спорим, они оба не знали про "налево пойдешь..."?  

Я об этом думала. :)) Но решила, что такое распутье может быть интернационально-сказочной вещью. Хотя, может, в Западном полушарии формулировалось как-то иначе.

[Margo M. Thurman]

м-да... тут уж лучше, как говорится - кина не будет, чем такое увидеть!... давай срочно чего-нить happy, а то уже зубы ломит от жалости к ним!

[Ева Гончар]

         Теперь на «экране» опять был Центр. Не какой-то из его зловещих подуровней, а всего лишь будничный коридор второго этажа административного корпуса, заканчивающийся дверью в директорский кабинет. Мисс Паркер, необычно одетая – в длинную белую юбку с разрезом и весёленькую пёструю блузку без рукавов – лёгким шагом подходит к двери и берётся за ручку.
          – Это же не будущее, а прошлое! – Паркер по другую сторону экрана всплеснула руками. – Я помню этот день, Джарод. Я собиралась в отпуск и зашла к папе попрощаться. Но он сообщил, что в Башне, наконец, дали «добро» на работу со скандинавами. И попросил меня остаться – участвовать в подготовке договора...
          Джарод не успел ответить – в «кадре» появилось лицо мистера Паркера, и лицо это вместо сдержанного ликования выражало плохо скрытую досаду. «Норвежского контракта не будет, – уронили скривившиеся в раздражении губы. – Решение, увы, окончательное. Хорошего тебе отдыха, ангел, возвращайся с новыми силами!»
          – Ого, похоже, прошлое – альтернативное! – присвистнул Притворщик.
          И оба, боясь дышать, снова впились глазами в происходящее на «экране». С трудом унимая дрожь в пальцах, кубок с чеканкой в этот раз вращала Паркер.
          В «альтернативном прошлом» не было ни странных знакомств, ни диковинных снов. Паркер не подставляли, Джарод не приезжал в Джорджтаун. Они вели свою обычную жизнь. Играли в утомительную и набившую оскомину игру в догонялки, вели щекотавшие обоим нервы телефонные разговоры, коротали в одиночестве Сочельник – одна на восточном, другой на западном краю континента, и казалась, ничто в мире уже не нарушит сложившийся порядок вещей. Но потом началось нечто неожиданное.
          Ночь на кладбище, Паркер и Брутс вскрывают могилу Кэтрин Паркер – могила пуста! Чёрно-белые «кадры» – вероятно, фрагмент видео-хроники, – на которых маленького Джарода приводят к беременной миссис Паркер. Второе, кошмарное видео: мистер Рейнс выстрелом в голову убивает только что родившую Кэтрин. Запертый за решёткой в Центре, «Потрошитель» говорит Паркер: «Есть только один человек, знающий всю правду». «Кто?» – спрашивает она. Вместо ответа – ещё один выстрел, в Рейнса стреляет её отец. Тоннель подземки, по нему со всех ног бегут трое: Джарод, Паркер и незнакомый темноволосый юноша с едва пробившимися усиками. Грохот взрыва, вал пламени несётся по тоннелю, настигает и проглатывает бегущих.
          – Чёрт, чёрт, чёрт! – Паркер так яростно хлопнула по основанию кубка ладонью, что ушибла её и зашипела от боли. Изображение на стене застыло, будто «фильм» поставили на паузу. – Так не честно!!! Нам и тут не оставили шанса! – она набрала воздуха и выпалила: – А мама?! Значит, её, действительно, убил этот гад?!
          – В этом мире – да,– сдавленно отозвался Притворщик, удерживая женщину возле себя и машинально продолжая всматриваться в «экран». – Но не тогда и не так, как мы предполагали... А парнишка, похоже, твой брат, мисс Паркер.
          – Возможно.
          – Но я почему-то чувствую, что и мне он не чужой человек... Ну-ка, поглядим, что будет дальше.
          – Ничего не будет, – рассердилась Паркер, – мы погибнем, разве ты не понял?
          Но Джарод уже подтолкнул кубок, и «кино», к её удивлению, продолжилось.
          Багровые языки пламени побледнели и пропали, и стало понятно, что троица, накрытая взрывом в метро, осталась целой и невредимой. Паркер вновь была в Центре, и Сидни толковал что-то об унаследованном ею от мамы необыкновенном даре, благодаря которому они спаслись. Притворщик прятался в одном из своих убежищ вместе с мальчишкой. Тот, и правда, оказался братом Паркер по матери – и братом Джарода по отцу. А настоящим отцом мисс Паркер и близнецом человека, которого она всю жизнь называла папой, оказался мистер Рейнс. Паутину родственных связей в этом мире, похоже, сплёл обезумевший паук!
          Мучительные вопросы без ответов, «ключ ко всему» – старое фото, где мать Джарода стоит рядом с матерью Паркер. Маленький шотландский остров с дурной славой, захваченный непогодой, куда Джарод и Паркер попали в поисках истины. Призраки прошлого, чудовищное проклятье семьи Паркеров. Напуганная Маргарет в красном платке, с которой Джарод так и не смог встретиться. Слепая травница, умеющая «видеть сердцем». Штормовая ночь за окном, и рыжий свет камина, и золотистый чай в старинной чашке, и губы, медленно и неудержимо стремящиеся к другим губам... И слова, безжалостно разрушившие магию момента: «Никто больше не хочет чая?» Малышка с каштановыми локонами, показавшая Паркер дорогу к тайнику-склепу. «Да здравствует Центр!» – мистические древние свитки, до которых испокон веку было слишком много охотников, отныне – в руках старших Паркеров.
          Перелёт из Шотландии в Штаты, сумятица и стрельба в поднебесье. Мистер Паркер, внезапно покинувший самолёт вместе со свитками. Экстремальное приземление и очередной побег Притворщика. Мисс Паркер, в пепельном сумраке одиночества и тоски, вместе с Лайлом и мистером Рейнсом возвращается в Центр. Голос Джарода в телефонной трубке: «А что насчёт... нас?» – «Нас – нет. Ты убегаешь, я догоняю. Этот выбор был сделан за нас давным-давно…»
          – Уф! Я уж подумал, что и тут тоже попался! – выдохнул Джарод, обрывая «трансляцию».
          Им владели противоречивые чувства: облегчение от того, что в этот раз и он, и его Принцесса остались живыми и относительно свободными, смешалось с разочарованием, горечью и целым букетом неутолённых желаний. Паркер сейчас было хуже, чем ему; её глаза вновь налились слезами.
          – Папа погибнет?! – звенящим голосом спросила она, оборачиваясь. – Мой биологический отец – мистер Рейнс? Мой прадед убил всю свою семью ради каких-то чёртовых свитков?.. Неужели это правда?!
          – В этой истории – да, – признал мужчина, у которого от сострадания к ней всё затрепетало внутри.
          – А я что, вернусь в Центр? После того, что было – я туда вернусь?! – её голос сорвался на крик. – Джарод, я сумасшедшая?!
          – Ты испугаешься перемен, – мягко ответил он. – Не так-то это легко – решиться перевернуть всю свою жизнь.
          Паркер всхлипнула:
          – Не хочу я такой дерьмовой жизни!
          – Значит, будет другая, – пообещал Притворщик.
          Он взял в ладони её мокрое лицо, нежно его приподнял, коснулся губами горячих солёных губ. Паркер жадно откликнулась – оба торопились заглушить горечь, напомнить друг другу, что здесь и сейчас они вместе.
          – Ты уверен, что есть ещё один вариант? – шепнула женщина в промежутке между поцелуями.
          – Я уверен, что вариантов ещё много, – проговорил Джарод, вновь обретая оптимизм и способность улыбаться.
          Динь-дилидон-дилидинь! Подчиняясь движениям человеческих рук, знакомо зашелестела вода, на белёной стене опять появилось изображение.

Продолжение следует...

[Tatka]

может следующий вариант будущего будет получше?)))))))))))

[Margo M. Thurman]

*скандирует* Даешь светлое будущее!!! 

[Ева Гончар]

Ну сейчас, сейчас! :))) Потерпеть совсем чуть-чуть осталось! :)

[i-jаn]

... И тут они увидели комнату, набитую сценаристами с унылыми физиономиями. Под столом валялись клочья исписанных бумаг. Внезапно в дверь вошли сияющие от счастья Джарод и Паркер, они держались за руки.
- Как успехи? - жизнерадостно спросил Притворщик.
Сценаристы отрицательно покачали головами. Паркер нахмурилась.
- Ну что за дела?! - сердито воскликнула она. - Неужели ТАК трудно придумать что-нибудь хорошее?! - сценаристы закивали утвердительно. - Тогда я отказываюсь играть в этом фильме!! Мне до чертиков надоело быть несчастной! Да и папочка вконец распоясался. - она вопросительно обернулась к Джароду, смотрящему на все со снисходительной улыбкой. - Самой, что-ли, придумать? - сценаристы в мольбе протянули к ней руки. - Ну хорошо, дайте-ка листок...

[Ева Гончар]

...Самой, что-ли, придумать? - сценаристы в мольбе протянули к ней руки. - Ну хорошо, дайте-ка листок...

Как я смеялась!!! :))))) 
Чесслово, мне хочется оставить это в качестве финала! :))

[Ева Гончар]

         Они снова вместе… и снова бегут. Мелькают города и лица. В редкие минуты остановок - пылкие объятия: «Зови меня по имени. Пожалуйста!» – «Эммелин. Эми!»
          – Эми?! Меня же не так зовут! – возмутилась Паркер по другую сторону «экрана».
          – Я помню, – ей в висок усмехнулся Джарод. – Здесь – не так. Значит, в другом мире у тебя будет другое имя…
          Их снова ловят. Снова разлука, бешеное желание вырваться, победить, уничтожить. Коварный план – заставить Лайла убить Рейнса и сесть в тюрьму до конца жизни, потеряв покровительство Центра – осуществится с блеском. «Похищение, убийство, шантаж… Есть ли что-нибудь такое, чего вы не сделаете ради мисс Паркер, господин Притворщик?» Угрызения совести, которые останутся с Джародом навсегда: «Лучше бы я сам убил их обоих!»
          Но Центр еще стоит. А они опять разминулись! Мольба на два голоса: «Мама, помоги!» И матери помогут. Старая, усталая, сломленная Маргарет расскажет нечто важное в обмен на право никогда не встречаться со своим сыном.
          – Мама… – растерянно вскинулся Джарод-зритель. – Мама!.. Но почему?!
          Паркер молча покачала головой.
          Кэтрин, нежный серебристый призрак, передаст дочери недостающие фрагменты мозаики: замахнувшийся на государственную власть Центр рухнет из-за того, что должно было его возвысить.
          Старый дом, за окнами которого – снег. Беременная женщина с пёстрым вязаньем в руках блаженствует в кресле у камина. Подле неё на ковре, положив голову ей на колени и закрыв глаза, сидит мужчина. Вокруг них валяются газеты с броскими заголовками на первых страницах: «Раскрыт заговор столетия!», «Монстр повержен, спецслужбы торжествуют», «Президента спасло чудо». И ясно как день, что никакие вооружённые люди никогда не ворвутся в этот дом и не растопчут родившееся в нём счастье…
          Изображение замерло и стало медленно угасать. Некоторое время зрители не шевелились, осмысливая увиденное. Затем Паркер выпустила пальцы Джарода, которые сжимала на протяжении всего «фильма», и задумчиво погладила рельефный бок «цветочного» кубка.
          – Ну как? – кашлянув, спросил Притворщик. – Такая версия тебе нравится?
          – Н-не знаю, – ответила она после паузы. – Центр исчезнет, и это прекрасно. У них, – она показала подбородком на почти потухший «экран», – всё будет в порядке. Но, Джарод, они – не мы! Я не такая беспомощная и слабая, как она. Ты бы не сделал с Лайлом и Рейнсом того, что сделал он. И разве твоя мама смогла бы от тебя отказаться?..
          – Там – почему бы и нет? – грустно откликнулся он. –  Ваше высочество, по-моему, вы привередничаете. По сравнению с тем, что нам сулили раньше…
          – Разумеется, это лучший из вариантов – энергично подхватила Паркер. – Лучший из всех, что мы видели до сих пор. Но ты же сам сказал, их будет много, – она повернулась к нему и воскликнула: – Мне до смерти охота посмотреть все!
          – Мне тоже, – со вздохом признался изнывающий от любопытства Джарод.

* * *

          Безумная, невозможная, головокружительная ночь близилась к концу. Паркер и Джарод обессиленно привалились друг к другу на низеньком диванчике-канапе, где провели последние полтора часа. Надежда и отчаяние, гнев и торжество, смех и стыд, радость и мука…  Перед «наследниками» одна за другой вспыхивали яркие картинки, в ушах звучали голоса, хлопали выстрелы и звенели взрывы. Наконец, круг замкнулся: на «экране» вновь возникли небоскрёбы, пальмы и уличный каток Лос-Анджелеса.
          Привстав, Притворщик аккуратно разъединил кубки и задул не изменившую своих размеров свечу. Зрителей, чьё сознание переполняли образы иных миров, укрыла спасительным пологом темнота.
          – Очевидно, это всё, – в темноте голос Джарода прозвучал, как чужой.
          – Да, всё... – протянула Паркер, голову которой сжимало стальным обручем. – Ты случайно не посчитал, сколько было «фильмов»?
          – Случайно посчитал. Двадцать четыре, – сообщил он.
          – Двадцать четыре! – ошеломлённо повторила она. – И все они – наши?!
          – Все – вряд ли, – ответил Притворщик с отчётливым сожалением в голосе. Уж он-то точно не отказался бы прожить не одну, а добрый десяток жизней. – Надо полагать, нам предстоит выбрать единственную судьбу из этого множества.
          – Какие разные судьбы... – Паркер никак не могла прогнать видения, где она и Джарод умирали и убивали, предавали друг друга и были преданы, сходили с ума и топили свою боль в алкоголе. – И ни одной идеальной среди них! Я уж молчу об Ангел, наложившей на себя руки, и о Кристин, которую раздавил Центр. Джоанна платила здоровьем дочери за грехи предков. Мэл была пленницей своего предназначения...
          – А Эйприл просто вышла за другого, – подсказал Джарод. Его слова прозвучали, как упрёк, и она невольно улыбнулась. – Кэтрин-младшая вытащила Томми из психушки и осталась с ним. Дороти тоже осталась с Томми, перед этим вдребезги разбив моё сердце. С Мией я жил «долго и счастливо», но какой ценой? – в темноте улыбка Паркер превратилась в гримасу, но он, конечно, этого не видел и продолжал рассуждать вслух: – В мире нет совершенства. Получая одно, утрачиваешь что-то другое, как будто не менее ценное…
          – Хватит! – женщина резко поднялась и кинулась к настольной лампе, электрический свет больно ударил по глазам. – Я так больше не могу. Я устала от несчастий и ненависти!
          – Мы выберем мир, в котором не будет ненависти! – с готовностью воскликнул Притворщик, вскакивая вслед за Паркер и обнимая её.
          – Хорошо. Допустим, мы его выберем, – она недоумённо нахмурилась. – Но как мы туда попадём?
          – А как мы попадали в Авитанию? – приподнял брови Джарод. – Один глоток волшебного напитка – и ты в другой реальности…
          – Волшебного напитка у нас больше нет!
          – Сдаётся мне, вода сработает ничуть не хуже ягодного сиропа, – он показал на выжидательно притихшие полные кубки. – Придётся пересмотреть… «фильмотеку» в ускоренном режиме, остановить показ в нужном месте – и выпить воду.
          – Но Авитания… – попыталась возразить она. – Ведь мы вернулись оттуда! Почему же ты думаешь, что теперь…
          Он хмыкнул:
          – Авитания – это была демоверсия! Может, нам помогли оттуда вернуться? А может, всё дело в количестве жидкости… Целый кубок – это ведь не один глоток, – Джарод нащупал зажигалку, чтобы снова зажечь свечу. – В любом случае, ваше высочество, никакого другого ключа у нас нет. Так что попробуем этот. Тем более, что здесь нам оставаться нельзя, – и он посмотрел в глаза Паркер, не сомневаясь, что увидит в них согласие.
          – Мы так и не выяснили, от кого получили этот фантастический подарок… и почему его получили именно мы, – чуть раздосадованно улыбнулась она.
          – Увы… – Притворщик перевёл взгляд на кубки, ему не терпелось совершить выбор. – Утешает лишь то, что в новой жизни эта тайна не будет нас мучить – я думаю, мы с тобой вообще забудем историю с Нектаром Полуночи.
          Он щёлкнул зажигалкой, но Паркер мягким прикосновением удержала его запястье:
          – Погоди.
          Вдохновенное сияние её лица заставило его замереть.
          – Что такое?
          – Джарод, я не хочу выбирать! – заторопилась объяснить она. – Я не хочу выбирать из готового! Не хочу укладываться в рамки, заданные кем-то другим, и мне неважно, какие они. Я всю жизнь провела в этих рамках и всю жизнь мечтала из них выбраться… Я хочу свободы, Джарод! Ты ведь знаешь, как это... знаешь лучше других… – он попытался что-то сказать, но она не обратила внимания: – Если бы только мне предложили свободу! Пусть я потом обо всём забуду, но хотя бы недолго знать, что свою жизнь я создаю сама…
          Притворщик остановил её коротким обжигающим поцелуем.
          – Не мог решить, говорить тебе или нет…
          – Говорить? Что? – встрепенулась женщина, в тысячный раз за сутки сердце понеслось аллюром.
          – Помнишь крошечную паузу после «фильма» перед тем, как нам во второй раз показали Лос-Анджелес?
          – Я думала, ты просто неудачно сдвинул кубки…
          – Нет, нет. Там, на самом деле, ничего не было – будто ошибка в записи, – он с удовольствием смотрел, как её глаза становятся всё больше. – Это был «пустой» мир, понимаешь? И мы с тобой можем выбрать именно его!
          – «Пустой» мир? Имеешь в виду, чистый лист?.. – она и обрадовалась, и испугалась одновременно. – Значит, нас может ждать что угодно. А если мы окажемся там врозь? Я не хочу снова тебя потерять!
          – От меня ты точно не отделаешься, – уверенно ответил Джарод. – Ты же видела: где бы мы ни жили, чем бы ни занимались, какими бы ни были сами – в любой реальности мы связаны друг с другом, как цепочки ДНК. Не бойся. Если у нас есть шанс нарисовать своё счастье таким, как мы сами его представляем, давай этот шанс используем!
          – Давай! – решительно тряхнула головой Паркер.

Окончание следует...