|
Ева Гончар
|
 |
« Ответ #281 : 24-Января-2012 08:06 » |
|
27. Джарод. 13 апреля, суббота, середина дня
Я глазам своим не поверил, когда увидел результаты! Не над чем было раздумывать и нечего высчитывать: между Миа и мной родственных связей меньше, чем между доктором Сундквист и её аспирантом-эфиопом. Пол поехал куда-то вбок, я едва успел сесть – ноги подкосились. С того момента, как я узнал обстоятельство, которое Миа – бедная, что ей пришлось вынести! – узнала на два дня раньше, я запрещал себе надеяться. Приучал себя думать, что общего будущего у нас нет. Похоже, мне это удалось, поскольку теперь я просто не понимал, что делать со свалившимся на меня счастьем. Держал его перед собой, как огромный хрустальный шар, заглядывал в мерцающую глубину и боялся дышать. Мы будем вместе, она моя, она меня любит! Невероятно.
Немного успокоившись, я ещё раз изучил картинки, ровными рядами разложенные на столе. Ошибка исключена! Собрал их в папку, чтобы увезти с собой, и тут же связался с Сидни. Если тот и удивился моей просьбе, виду не подал. Хорошо бы, он выполнил её, не откладывая: Миа не должна страдать ни одной лишней секунды! Затем позвонил в аэропорт и выяснил, что ближайший рейс на Солсбери – через четыре часа. В этот момент на пороге показалась Моника.
– Доктор Гаусс, вы ещё не закончили? Мне пора уходить, но...
– Я закончил, доктор Сундквист!
Мне хотелось поделиться своим восторгом со всем миром, и я обнял её и расцеловал в обе щёки.
– Вижу, результаты анализа получились лучше, чем вы рассчитывали! – произнесла она, растерянно моргая.
– Простите меня, Моника. Вы даже не представляете, насколько лучше!
– Помнится, вы рассказывали, что разыскиваете своих родных – неужели нашли кого-то ещё?
– Как раз наоборот! Не нашёл.
– Джарод, вы говорите загадками. Но, в любом случае, я очень за вас рада! – она улыбнулась и предложила: – Хотите чего-нибудь выпить?
– С удовольствием!
Я был слишком взбудоражен, большая порция текилы помогла мне расслабиться и перевести дух. Через четверть часа, пожимая Монике руку на прощание, я думал, что передо мной лучшая – после Миа! – женщина на свете. А весенний Чикаго в неоновом свете вывесок и реклам, мелькавший за окнами такси по дороге в аэропорт, казался мне самым прекрасным городом, где я когда-либо бывал.
Способность рассуждать я обрёл только в самолёте. Миа мне не сестра и вообще не родственница, это факт. Как тогда могло получиться, что её родной брат – брат и мне? В анализе, который осуществил я сам, я не сомневаюсь. Но из тех экспертиз, которые якобы провели в Центре, одна явно была фальшивой. Знать бы ещё, которая! Либо мистер Лайл - вовсе не близнец мисс Паркер, либо никакие кровные узы меня с ним не связывают. Кто наши с Миа отцы – вообще непонятно. В глубине души я, как и она, склонен доверять этой случайно найденной записке. Но если мой отец – мистер Рейнс, родной брат мистера Паркера, а Миа – родственница мистера Паркера, что, вроде бы, тоже подтвердили в лаборатории Центра, она должна быть и моей родственницей. Снова фальшивая экспертиза, или всё-таки ложный след?
Мой отец – мистер Рейнс... Нечего сказать, достойный итог поисков! Если бы я обнаружил это в другой ситуации, я бы счёл это трагедией. Но после недавнего потрясения мысль о том, что я – Паркер, только мешает мне, как камень в ботинке. Да, приятного мало; да, вопросов теперь больше, чем ответов. Но, в конце концов, отцовство мистера Рейнса нужно ещё доказать, а я не стану доказывать! Хватит совать руки в банку с пауками! Завтра... нет, уже сегодня мы с Миа уплывём в другое полушарие, всё остальное больше не имеет значения.
Дождь на побережье давно закончился, стало ясно и очень тепло. Когда я добрался до «Надежды», небо было уже совсем светлым. Мы договорились с Миа, что сегодня она придёт не слишком рано, чтобы ей не пришлось меня ждать. В салоне пахло цветами и чем-то трудноуловимым, прочно ассоциирующимся у меня с ней. Вот тут она стояла вчера, направив на меня пистолет. А там – сидела, когда я брал у неё кровь. А тут сидел я, закрыв глаза и стиснув зубы, чтобы не заорать от боли. Жуткие воспоминания! Но их быстро вытеснили другие: здесь же мы поцеловались в первый раз, и пили виноградный сок за её новую жизнь, и самозабвенно занимались любовью. И всё это – одна неполная неделя!
Я снял куртку, разулся и лёг с намерением отдохнуть минут двадцать, а потом готовиться к отплытию, но мгновенно уснул.
Просыпаюсь от жары и солнечного света. Два часа дня! Где Миа?! Почему она меня не разбудила? Вскакиваю и осматриваюсь – дверь заперта изнутри. Я не мог не услышать стука, Миа не приходила. Погоди, не паникуй. Она просто проспала, как и ты, и побоялась ехать сюда днём. Конечно, проспала – после таких переживаний!.. Ночью она появится. Появится... А если Сидни не выполнил мою просьбу или что-нибудь перепутал? Вдруг она ничего не знает и снова решила, что должна освободить меня от обузы в её лице и остаться в Центре?
Избегая думать, что этот вариант – ещё не самый плохой, я набираю номер Сидни.
– Мальчик мой, твои слова я передал Паркер в точности.
– И что она?
– Сказала, что не понимает их, но, по-моему, очень обрадовалась. Сразу же куда-то побежала, и с тех пор я её больше не видел.
– А сегодня... какие у неё были планы?
– Планы были вчера. Она должна была... встретиться с наркологом. Когда она пришла утром в Центр, я подумал, что они изменились.
Помолчав пару секунд, он добавляет тревожно:
– По субботам она часто бывает в Центре, но сегодня не появлялась.
– Ясно. Спасибо, Сид.
Так. Анжело! Он откликается моментально, я получаю возможность проследить за каждым вчерашним шагом мисс Паркер. Шагов этих немного. Она выглядит совсем больной, видно, что ей трудно передвигаться. После обеда она запирается в кабинете и, похоже, засыпает – пять часов изображение почти не меняется. В десять она встаёт и идёт искать Сидни, встречается с ним у Брутса, слушает его, после чего – откуда только силы взялись! – вылетает в коридор с ошеломлённым и счастливым лицом. Последнее, что удаётся увидеть – как в коридоре она сталкивается с Лайлом и он берёт её за локоть. Судя по записи с камеры, установленной в гостиной, к себе домой Миа вчера вечером не пришла. В час ночи запись обрывается, как будто эту камеру выключили.
Снова тормошу Анжело, прошу его прислать любые видеозаписи за пятницу и субботу, какие он сможет найти. Он присылает запакованный архив чудовищных размеров, который я бегло просматриваю – после десяти вечера Миа в кадре не появляется. Что случилось? Чёрт побери, что там случилось?! Бороться с паникой теперь бесполезно! «Где мисс Паркер, Анжело? Она здорова? Что с ней?»
Ответ приходит через тридцать шесть минут: «Мисс Паркер больше нет!»
Продолжение следует.
|
