Фанфик: Рассвет над океаном [закончен]

[Ева Гончар]

Это спойлер? 

Нет, это версия Ай-Джен.

[Ева Гончар]

Выкладываю, сколько написала, но главка ещё не закончена - получается длиннее, чем я думала.

[Ева Гончар]

17. Мисс Паркер. 9-10 апреля, вторник-среда, с утра до утра

Оказывается, труднее всего скрывать счастье.

Я надеваю тёмно-серый костюм, «забываю» нанести румяна и подкрашиваю сиреневым почти незаметные сегодня синяки под глазами. Вид становится таким же нездоровым, как раньше, но взгляд! Что, спрашивается, можно сделать с ним?! А с губами, расплывающимися в предательской улыбке, стоит мне только задуматься?

Мысленно я то и дело возвращаюсь на «Надежду». То вспоминаю пикантные подробности сегодняшнего утра. То фантазирую об утре следующем. То снова чувствую благоговейные касания Джародовых рук. То представляю, что сделаю с ним завтра, чтобы трепет и нежность уступили место страсти.

Опаздываю в Центр на пятнадцать минут. Два дня назад я попыталась бы тенью проскользнуть в свой кабинет, чтобы не столкнуться ни с кем из родственничков, а сегодня... Сегодня мне всё равно. Моё освобождение так близко! Я ухожу, ухожу! А вы – оставайтесь. Интригуйте, боритесь за власть, пресмыкайтесь перед Триумвиратом, караульте свои страшные тайны, убивайте ради всего этого. Я в ваши игры больше не играю!

– Отлично выглядишь, Паркер! Вампирская бледность тебе идёт! – Лайл, с которым я сталкиваюсь на пороге кабинета, вдруг берёт меня за подбородок и поворачивает к свету. – Как ты её добилась? Неужели вчера весь день провела в салоне красоты?

– Не трожь меня, недоумок! – я бью его по руке, изображая злость. – Не знаешь, чем ещё себя украсить? Хочешь, помогу?

Мне сегодня нет дела до его наглости и издевательских комплиментов. Если бы можно было дать себе волю! Я дёрнула бы его за пижонский галстук и рассмеялась бы ему в лицо. До Рейнса, через полчаса вызвавшего меня к себе, мне тоже нет дела. Да, папуля, у меня по-прежнему никаких новостей. А чего ты хотел? Поиски Джарода никогда не бывали быстрыми. Уношу ноги, чтобы не поддаться искушению и не похлопать его по блестящей лысине.

В кабинете, под глазом работающей камеры, тоже нужно быть начеку. Надеюсь, я по-прежнему кажусь невозмутимой, но даётся мне это с трудом. Скоро я навсегда покину это обрыдлое место. Между стеной и столом – четыре коробки с отцовскими документами, две разобранных, две нетронутых. Вот последняя работа, которую я сделаю в Центре. Прости, отец. Я люблю тебя, но постараюсь забыть и о тебе тоже. Ты причинил мне слишком много боли.

Похоже, единственный способ контролировать выражение лица – вовсе избегать тех мыслей, которые нужно скрыть. Поэтому я стараюсь думать только о деле. До обеда успеваю разобрать одну большую папку. В ней, как и в тех папках, куда я заглядывала раньше, нет никаких упоминаний о NuGenesis. Неудивительно, эти бумаги наверняка изъяли в первую очередь. Я рассчитываю на счастливый случай, какой-нибудь листок, затерявшийся среди других.

В середине дня иду к Сидни и приглашаю его составить мне компанию за обедом. Мы отправляемся в большой и шумный ресторан, где нас не смогут подслушать. Нам уже случалось вести здесь разговоры, не предназначенные для чужих ушей.

– Итак, что ты намерена со мной обсудить? – спрашивает Сидни, как только приносят наш заказ.

– Сид, они меня достали! – я хмурюсь и поджимаю губы, изо всех сил показывая недовольство. – За мной всё время присматривают. Я не могу расслабиться ни на секунду! Вчера я пыталась спокойно отлежаться дома. Так, можно подумать, мой придурочный брат дал мне такую возможность! Явился «проведать», заставил развлекать его разговорами… Я просто хочу отдохнуть от наблюдения. Хотя бы один день провести наедине с собой. Помоги мне это устроить.

– Ты устала, Паркер. Почему бы тебе не взять отпуск и не уехать куда-нибудь?

– Как будто наблюдатели не потащатся за мной…

– Потащатся, – признаёт он. – Ни Триумвират, ни наш новый директор тебе не доверяют.

– Сидни! Ты поможешь мне или нет? Мне нужен всего один день, чтобы прийти в норму.

Он с полминуты смотрит на меня, улыбаясь одними глазами, и, наконец, говорит:

– Помогу, Паркер. Легенду для одного дня я тебе придумаю. Уже придумал.

– Какую?

– Я скажу, что устроил тебе встречу с наркологом. Что он будет заниматься с тобой в течение суток, что никто не должен вам мешать и что присутствие посторонних не позволит вам добиться успеха. Годится?

– Да, – быстро соглашаюсь я. Уже совершенно неважно, что обо мне скажут в Центре.

– Тогда считай, что мы обо всём договорились. Кстати, такая встреча тебе, и в самом деле, не помешала бы.

– Не в этот раз. Но я подумаю над твоим предложением.

Сидни, Сидни... Что бы я без него делала! Я буду по нему скучать. Жаль, что нельзя сказать об этом прямо. Но зато можно сказать:

– Спасибо, Сид! – вложив в голос всю теплоту, которую я к нему чувствую.

Вторая половина дня проходит так же, как первая – среди бумаг, разложенных стопками по всему столу. Счета за несколько лет. Личная переписка. Деловая переписка на разные темы. Сплошь исчёрканные ежедневники. Черновики официальных документов, случайно, по-видимому, сохранившиеся. Пакет машинописных копий, пожелтевших от времени и выцветших. Судя по датам, конец 50-х. Судя по виду, отчёты о каких-то исследованиях. Название и эмблема NuGenesis по-прежнему отсутствуют, но я всё равно разбираю этот пакет, стараясь не пропустить ни одной завалящей бумажки.

О! А это что такое?! Из толстой медицинской подшивки выскальзывает и планирует под стол половинка листа А4, с одной стороны исписанная под копирку незнакомым почерком.

«N.Gen.», подчёркнуто.
Дата – 5 июля 1958 года.
Несколько неразборчивых строк, среди которых мелькают «фертильность» и «гормональная терапия».
Значок «зеркало Венеры», длинный код из букв и цифр, приписка в скобках: Маргарет Барклай.
Большая буква «Х».
Символ Марса, снова длинный код из букв и цифр, никаких приписок.
Горизонтальная черта, а под ней – семь цифр, 2183370.

Глазам своим не верю! Я уже не раз видела такой номер! «Экспериментальный образец 2183370» – это же Джарод. Стало быть, Маргарет Барклай – его мать, а тот, кто обозначен символом Марса – его биологический отец. Донор.

Около часа трачу на то, чтобы пробить относящееся к донору цифро-буквенное сочетание по базам данных, к которым у меня есть доступ. При этом продолжаю перекладывать с места на место бумаги, чтобы никто не насторожился. Все попытки поиска остаются безуспешными. Либо мой доступ совсем не полный, либо в наших базах такого номера нет, либо это не номер, а шифр. В любом случае, разбираться с этим не мне. Тщательно переписываю значки в блокнот, пристраиваю листочек в папку с наклейкой «Разное» и иду к Брутсу.

– Ты видел что-нибудь похожее в базах Центра?

– Чего только я там не видел, мисс Паркер, – вздыхает Брутс, косясь на мой блокнот. – Это может быть номер, а может быть шифр, – и добавляет, подумав: – Если шифр, то очень необычный.

– Расшифруешь?

– Попробую. Запущу на ночь программу-дешифратор.

На ночь. Досадно. Я уже представляла, как явлюсь к Джароду с сюрпризом.

– Мне нужно сегодня, Брутс.

– Сегодня не получится, мисс Паркер, – отвечает он таким тоном, что становится понятно – настаивать бесполезно. – Если это шифр, ответ будет завтра утром.

Верный Брутс, сколько моих поручений он выполнил! Представляю, как бы он удивился, если бы я сейчас погладила его по голове и поцеловала в лоб. По нему я тоже буду скучать. И ему я тоже тепло и искренне говорю:

– Спасибо! – надеясь, что он поймёт, насколько я, в действительности, признательна ему за всё.


Продолжение следует.

[Ева Гончар]

17. Мисс Паркер. 9-10 апреля, вторник-среда, с утра до утра (продолжение)

День, длинный, как полжизни. К вечеру я умираю от усталости. Скорее бы спрятаться в свою спальню и отпустить на волю лицо и мысли. И спать, конечно, спать. Наконец, часы над дверью в моём кабинете, на которые я всё время посматриваю, показывают ровно шесть. И я почти бегу к машине.

Дома в гостиной, специально для камеры, снова разыгрываю сценку «ужин алкоголика». Глотаю виски – чёрт, оно всегда было таким гадким?! – и тороплюсь с подносом наверх. Есть не хочется, пить тем более, хочется немедленно очутиться в постели. На всякий случай, ставлю будильник на половину первого и засыпаю, едва коснувшись головой подушки.

Просыпаюсь за пять минут до будильника. Некоторое время лежу в темноте, слушая, как за окнами шумит ветер. Я отдохнула, мне легко и спокойно. Джарод. Спит ли он сейчас? Или стоит на корме, как вчера, и ждёт, когда ночную тишину нарушит звук моих шагов? Меня накрывает волной благодарности, влечения и нежности. Разве выдержу я три дня без него?

Собираюсь так же долго, как вчера, но теперь сама с собой честна – я собираюсь на свидание. Любимое бельё. Удачно сидящее на мне платье приглушённого красного цвета. Серьги с перламутром. Светлые туфли. Жемчужно-серое короткое пальто.

Выхожу на улицу.

Не помню, когда прежде я чувствовала такую радость накануне встречи с мужчиной. Оглушительно поют птицы. Сегодня первый день, как они запели, или раньше я не обращала внимания? Душистый тёплый ветер в лицо - хочется упасть вперёд, раскинув руки, и полететь!

Джарод видит меня издали, идёт навстречу и останавливается, не дойдя одного шага.

– Здравствуй, Миа. Ты всё-таки пришла, – произносит он без улыбки.

Я понимаю... нет, не понимаю, а чувствую кожей, как он сейчас уязвим и как от меня зависим. Делаю этот шаг сама, касаюсь губами его губ и говорю:

– Я очень хотела тебя увидеть.

Он обнимает меня и вдруг подхватывает на руки.

– Куда мы сегодня поплывём?

– Никуда, Джарод! У нас нет на это времени.

У нас нет времени даже на то, чтобы спуститься в каюту. Мы остаёмся в салоне. Падает на пол пальто. Джарод, почему-то уже без рубашки, поспешно запирает дверь и затягивает окна шторами. Это последнее, что я вижу ясно, прежде чем закрыть глаза и отдаться ощущениям, неправдоподобным в своей полноте и яркости.

Никто из нас не заметил, как наступило утро.

– Пожалуйста, Миа, пожалуйста, не рискуй так больше! Не приезжай завтра! – провожая меня, просит Джарод между поцелуями. – И в Центре тебе лучше бы не появляться. Скажись больной, посиди дома последние два дня. Прошу тебя, будь благоразумной!

– Джарод, я само благоразумие! Всё будет в порядке!

Всё будет в порядке – я совершенно в этом уверена.

В Центре, трепеща от нетерпения, первым делом иду к Брутсу. Он сидит напротив своего компьютера, откинувшись в кресле и прикрыв глаза. Непонятно, уходил ли он домой ночевать. Ставлю перед ним чашку кофе и спрашиваю как можно равнодушней:

– Ну как? Ночь прошла не зря?

Он вздрагивает, открывает глаза и тут же начинает суетиться.

– Доброе утро, мисс Паркер! У меня получилось, вот, смотрите, – протягивает мне сложенный вдвое листок и неуютно передёргивает плечами. – Хотя можно было даже не мучиться с расшифровкой. Всё, как всегда: как только заходит речь о тайнах, этот человек – тут как тут!

– Какой человек, Брутс?..

Сердце сжимается дурным предчувствием. Я разворачиваю листок.

«Уильям Рейнс», – написано в нём.


Конец первой части


Продолжение следует.

[olala]

Ева спасибо за такую оперативность.
Честно говоря, когда в фанфике речь зашла о том, что отец Джарода не известен, у меня промелькнула мысль о Рейнсе, но я ее отогнала, как вредную.  Надеюсь, что это очередные происки Центра и Мисс с Джародом все таки не родственники.

[Ева Гончар]

Ева спасибо за такую оперативность.

Я сама больше всех была заинтересована в том, чтобы дописать эту часть, не откладывая.
Явно буду ещё переписывать, не очень нравится, как получилось.

Честно говоря, когда в фанфике речь зашла о том, что отец Джарода не известен, у меня промелькнула мысль о Рейнсе, но я ее отогнала, как вредную.

Мне казалось, что это на поверхности!

Надеюсь, что это очередные происки Центра и Мисс с Джародом все таки не родственники.

Кто знает.

[i-jan]

ЖЕСТЬ!

[i-jan]

Ага! Ага! я же говорила, что слово "Рейнс" просвечивало сквозь текст (в твоей интерпретации - была на поверхности)!!!!!просто не ясно было, в какой ипостаси он на этот раз проявит себя!
Ева, я жутко завидую тебе, как творцу: у тебя впереди описание сцены разговора Паркер с Джародом!!!!! какой размах эмоций! какой накал страстей! какая масса эпитетов! и как жаль, если она просто отошлет ему всю информацию! (они же все жутко прямолинейные, не могут заглянуть за горизонт авторской мысли)
Ждем-с!!!

[olala]

Да уж, накал - блин мы ж с тобой родственники - все пропало, видеть тебя не хочу, не могу и больше мне не звони, я сопьюсь в одиночестве - влюбилась в одного - престрелили, влюбилась во второго - оказался брат.
Черт да там в какого молодого человека  ни ткни - всюду братья Паркер, это какая то Санта-Барбара.

[i-jan]

в какого молодого человека  ни ткни - всюду братья Паркер, это какая то Санта-Барбара.

(задумчиво) ммм... свою ДНК проверить, что ли? а вдруг...

[Valkyrja]

Мдя... Джароду и так не везло, но папа-Рейнс это просто придел!
Зы: а кто же у нас папа у Миа? А то мне не верится, что Ева бы опустила бы героев до инцеста по доброй воле...

[КВ20 Pro]

а кто же у нас папа у Миа?

Может майор Чарлз?  

[Евгешка]

Насколько я помню, в каноне Рейнс где-то перед экраном компа говорил "мои дети". Что он только имел в виду?

Брат и сестра - да, "пичалька" 
Но, будем верить в лучшее!
Ждем проду!

[Ева Гончар]

Ева, я жутко завидую тебе, как творцу: у тебя впереди описание сцены разговора Паркер с Джародом!!!!!

Да уж, есть, где развернуться!

[Ева Гончар]

Черт да там в какого молодого человека  ни ткни - всюду братья Паркер, это какая то Санта-Барбара.

Стыдно признаться, но точкой отсчёта для этого фанфика был частушка.

Паркер Джароду сказала:
"Знаешь, милый, я узнала,
То, что мы с тобой родня...
Куча братьев у меня!"