Фанфик: Рассвет над океаном [закончен]

[Ева Гончар]

Статус: ЗАКОНЧЕН


Публикация на сайте была остановлена в середине второй части.


Текст фанфика целиком:
doc
HTML
epub, fb2, mobi

Аудиозапись от histeria, демо-версия:
Главы 2, 4
Главы 6, 8
Главы 10, 12
Главы 14, 16
Главы 19, 21
Главы 23, 25
Главы 27, 29
Главы 31, 33
Главы 35, 37
Главы 39, 41
Главы 43, 45
Главы 47, 49
Главы 51, 53
Главы 55, 57
Главы 59, 61
Глава 63, Эпилог и Послесловие


Рассвет над океаном



(с)Valkyrja


Автор: уже знакомый.
Время действия: спустя три-четыре месяца после событий "Острова Призраков"
Жанр: романтика, ангст.

"Продолжение следует" - ссылка на следующий кусочек.



Голубая бухта, штат Делавэр, 2002 год


1. Мисс Паркер. 5 апреля, пятница, после обеда

– Дочь моя, это совсем никуда не годится!

Мистер Рейнс раздражённо откидывает два листка – мой недельный отчёт.

Я ненавижу этого человека так сильно, что задерживаю дыхание в его присутствии, чтобы не выплюнуть ему в лицо свою ненависть. Ненавижу его острые бесовские уши, трубки, торчащие из его ноздрей, его змеиное шипение и вкрадчивые манеры. Особенно сильно я ненавижу его нынешнее обращение ко мне – «дочь моя» – не дающее ни на секунду забыть, что я состою в родстве со всей этой мерзостью!

– Так скверно ты никогда не работала! Ещё один такой отчёт, и мне придётся передать дело твоему брату.

Лайла я ненавижу тоже – даже не знаю, кто из этих двоих мне более отвратителен. Иногда я представляю, как на холёных щеках патентованного мерзавца появляются алые следы моих ногтей. Я предпочла бы увидеть аккуратное круглое отверстие у него во лбу, но об этом лучше не думать. Иначе однажды я выстрелю, и тогда от мисс Паркер не останется даже воспоминаний.

– Передай, папуля, передай! – надеюсь, в моём голосе достаточно яда. – Разумеется, если ты решил окончательно поставить крест на возвращении Джарода в Центр.

С тех пор, как исчез мой отец – не сипатого же ублюдка должна я считать своим отцом! – и мистер Рейнс переехал в его кабинет, Лайл тоже отсюда не выходит. Он вьётся ужом вокруг новоиспечённого родителя, заглядывает ему в рот, угадывает его желания раньше, чем те бывают произнесены, и не скупится на лесть. Усилия не проходят даром: родитель к нему благосклонен и делает многозначительные намёки об ожидающей теперь моего братца карьере в Центре.

С тех пор, как исчез мой отец, я стараюсь не заходить сюда – слишком сильно всё напоминает мне о нём и слишком сильно всё изменилось. Совсем не заходить нельзя: мистер Рейнс каждую неделю требует от меня рассказывать, что сделано для поимки Джарода.

– Попридержи язык, сестрёнка! – от сладкого голоса Лайла становится липко во рту. – Заступаться за тебя больше некому.

Дерьмо!

Всё изменилось и уже не будет таким, как прежде. На следующий день после моего возвращения с Острова меня пригласили в Триумвират, где я услышала, что подчиняюсь теперь Рейнсу, и только ему. «Не заставляйте нас напоминать вам об этом, мисс Паркер, – сказали мне в Триумвирате. – Иначе Центру придётся с вами расстаться!» Мне ли не знать, что это означает.

Они больше не доверяют мне – за это их винить сложно. Контролировать каждый мой шаг приставили Лайла. Он слушает мои разговоры, читает мою переписку, посылает людей следить за мной, когда я покидаю Центр. Иногда вечером он является ко мне домой, «по-родственному», без приглашения. Разве что не лезет в мою постель. У него свой интерес. Он не только рьяно выполняет задание Триумвирата, но надеется опередить меня, если я нападу на след Джарода.

Мне плевать. Джарод больше не оставляет следов. Иногда он звонит Сидни, но определить, откуда, мы не можем. Брутс разводит руками: «Мисс Паркер, он маскируется гораздо лучше, чем раньше!» Этих двоих я тоже порой ненавижу. Брутса - за собачий взгляд и готовность выполнить любое моё поручение, от которой всё равно никакого толку. Сидни – за сочувственное выражение, намертво приклеенное теперь к его лицу. За постоянные попытки залезть мне в душу. Я не собираюсь рассказывать ему об Острове, разве он не понимает? И о том, как мне хочется убить этих двоих, которые сейчас с наслаждением втаптывают меня в грязь, не собираюсь рассказывать тем более.

«Паркер, алкоголизм – коварная вещь. Он подбирается незаметно, и когда ты поймёшь, что находишься в его власти, может быть уже поздно!..»

Пошёл он к всем чертям, этот психиатр! Да, я пью и буду пить. Зато у меня каждый день есть счастливые часы – те часы, которые умещаются между первой порцией виски и мутным хмельным сном. Время, когда я не вспоминаю о Центре и о том, что моё с ним «расставание» – вопрос нескольких месяцев. Когда не думаю об отце и о том, что никогда больше не услышу, как он называет меня «ангел» – и никогда уже не поверю, что он меня всё-таки любил. Когда не прокручиваю в голове наш последний разговор с Джародом: «Нас нет. Ты убегаешь, я догоняю!» – и не мучаюсь от мысли, что совершила самую большую ошибку в своей жизни.

Всё чаще я остаюсь дома по вечерам. Виски не привяжется к тебе с пошлыми комплиментами, не будет с тошнотворной игривостью лапать твои колени, не будет просить: «Детка, давай ещё разок!» - и утром тебе не нужно будет скрывать, что ты напрочь забыла его имя. Но сегодня я поеду в бар. Может быть, мне повезёт, и комплименты окажутся чуть менее пошлыми, а игривые прикосновения – чуть менее тошнотворными, и чьи-нибудь губы помогут мне избавиться от липкого ощущения во рту.

[Ева Гончар]

2. Джарод. 5 апреля, пятница, поздний вечер

Всё, хватит! Игра затянулась. Я решил, что перестану дразнить Центр, уйду на дно и, возможно, сумею осесть где-нибудь и жить нормальной жизнью. Не получится осесть здесь – уеду в Европу или, например, в Австралию. А что? Заберу родных, если, конечно, они захотят со мной ехать. Женюсь, построю дом, у нас родятся дети. Устроюсь работать в клинику – мне всегда нравилось быть врачом. Если бы ещё удалось найти маму... Я не сдамся, я не перестану её искать, а Центр для этого мне не нужен. Он был нужен, чтобы я смог узнать тайну моего рождения, но без этого знания я обойдусь. Должен обойтись. Хватит цепляться за прошлое, пора думать о будущем.

Мисс Паркер – тоже прошлое, нужно почаще себе об этом напоминать. Сейчас я понимаю, что все эти годы, глядя на неё, слушая её голос, представлял себе ясноглазую, нежную и впечатлительную девочку из моего детства. Той девочки больше нет. Центр отнял всё, что было в ней живого и тёплого. Нынешняя Паркер – мёртвая планета, летящая по своей постоянной орбите, и не в моих силах заставить её изменить курс.

Я решил. Нужно только проститься с Сидом. Иногда я звоню ему, просто затем, чтобы его услышать – человека ближе и роднее, чем он, у меня нет. Скоро это случится в последний раз. Может быть, нам удастся встретиться и обняться на прощание. Вчера я набрал его домашний номер, убедиться, что он не в отъезде. Старик всегда так искренне радуется моим звонкам, что у меня становится легче на сердце. Как это важно – знать, что кто-то о тебе беспокоится.

Плохо только, что ни одна наша беседа не обходится без упоминания о той женщине, о которой я собираюсь забыть. Обычно я меняю тему, но в этот раз Сид был настойчив.

– Мой мальчик, я хочу поговорить с тобой о мисс Паркер. Меня очень тревожит...

– Прости, Сидни, мне больше это не интересно.

– Можешь не слушать меня, – он сник, и мне стало стыдно, – но посмотреть на неё ты должен.

То, как он выделил слово «посмотреть», не шло у меня из головы, и я отправился к дому мисс Паркер в тот же вечер, когда прибыл в Голубую бухту. Окна были тёмными. Я знаю укромное место по соседству, откуда отлично видно двери этого дома – мне уже случалось там прятаться, там я устроился и теперь.

Сиреневые апрельские сумерки становятся гуще, с океана наползают тучи, начинается дождь. Её всё нет, и откуда мне знать, может быть, она сегодня вовсе не вернётся домой. Я не слышал её и не видел с того последнего разговора, когда она сказала, что нас – нет. И не видел бы дальше, но... Свет фар, наконец, прокалывает темноту, большая старая машина – видимо, такси – останавливается, в салоне зажигается свет, я различаю темноволосую пассажирку, сующую водителю деньги. Судя по удивлённому выражению его лица, денег гораздо больше, чем нужно. Женщина выходит, она босиком, в одной руке она держит туфли, в другой – открытую сумочку. На втором шаге её заносит, она едва удерживает равновесие. Не верю своим глазам: мисс Паркер совершенно пьяна. Ищет ключи, туфли мешают рыться в сумочке, и она раздосадованно бросает их на землю. Потом долго возится с замком, и когда он поддаётся, утыкается лбом в дверной косяк и хохочет. Я жду, когда она закроет за собой дверь, и ухожу, но у меня в ушах стоит этот смех.

[Ева Гончар]

3. Мисс Паркер. 6 апреля, суббота, ночь

Холодно, как же мне холодно! Пытаюсь найти в темноте соскользнувшее одеяло и понимаю, что лежу одетая поверх него. Меня бьёт озноб – зуб на зуб не попадает, голова трещит, во рту такой вкус, будто вчера я поужинала дохлой крысой. Хотя, судя по тому, как болит желудок, я не ужинала вообще, только пила. Коктейли. Кажется, одни коктейли, но я не помню, сколько их было. При мысли о спиртном к горлу подкатывает тошнота, я поспешно сажусь и начинаю глубоко дышать, чтобы стало легче. Перед глазами плавают жёлтые и лиловые круги, и мне не сразу удаётся разглядеть светящиеся цифры на часовом табло. 3.27. Терпеть не могу просыпаться перед рассветом, а уж в таком состоянии - хуже просто не придумать. Больше никаких баров и никаких коктейлей, только старое доброе виски за закрытой дверью моего дома. Новый приступ тошноты, желудок болит невыносимо. Какая разница, отчего я умру – от кровотечения или от пули какого-нибудь наёмника Центра? Никакой!

Но умирать от чего бы то ни было всё-таки пока не хочется.

Включаю свет – спрятать бы сейчас голову под подушку! Светло-серый костюм весь в непонятных пятнах, боюсь даже думать об их происхождении. Колготки такие грязные, словно я без обуви ходила в них по улице. Чёрт, так ведь и было! Вспоминаю то, что помнить необязательно. Как разулась, чтобы удобней было удирать от этого парня. Как его? Джерри? Джонни? Джузеппе? Зачем мне его имя?.. Я сама подсела к нему. Он понравился мне - чеканные черты лица, тёмные волосы, широкие плечи, сильные руки. На долю секунды мне показалось, что я уже с ним знакома... На долю секунды. Из бара мы поехали к нему. Я не знала, куда деваться от его плоских шуточек, но ещё надеялась, что он станет неплох, когда заткнётся. Он полез ко мне под юбку прямо в такси, и это оказалось так гадко, что я оттолкнула его локтем и потребовала остановить машину. Он не хотел меня отпускать, и я ударила его несколько раз и поцарапала до крови. Последнее, что осталось в памяти - брошенное мне вслед: «Бешеная кошка!» Потом – провал. Видимо, мне повезло сразу найти другое такси, и больше со мной вчера ничего не случилось.

Паркер, до чего ты дошла!

Снимаю с себя одежду; помедлив, отправляю в мусорную корзину и совсем испорченные колготки, и костюм, который можно было бы отчистить. Не хочу оставлять себе напоминаний об этом вечере. Меня по-прежнему тошнит – теперь не только от выпитого, но и от брезгливости. Под горячим душем мне, наконец, удаётся согреться. Голова болит немного меньше. Очень хочется снова лечь, но я заставляю себя дойти до холодильника, в котором должно быть молоко. Выпиваю залпом две больших кружки, заливая молоком таблетку аспирина. Тошнота отступает, боль в желудке стихает тоже. Не знаю, долгим ли будет облегчение, но пока окружающий мир, только что казавшийся хаотичной смесью светлых и тёмных пятен, приобретает обычные черты. Сумрачный дом, знакомые предметы на знакомых местах... Половина пятого. У меня есть ещё три часа на сон. Делаю было шаг в сторону спальни... Но вдруг понимаю, что эти часы можно потратить иначе. Я никогда не ухожу из дома раньше, чем наступает время ехать в Центр. Лайл в курсе. Вряд ли он посылает кого-то караулить меня по ночам. А значит, сейчас я могу глотнуть свежего воздуха. В прямом и переносном смысле. Сделать что-то такое, о чём стоглазое чудовище Центр никогда не узнает.

Брюки, куртка, мягкая обувь, собранные в узел волосы. В зеркало не смотрю - вряд ли мне понравится то, что я там увижу. Каждое движение требует усилий. Тело предпочло бы свернуться калачиком под тёплым одеялом, но мысленно я уже на воле и не поддаюсь соблазну. Выхожу из дома через заднюю дверь и вдыхаю полной грудью. Только что закончился дождь, глянцево поблёскивают лужи, в которых отражается светлеющее небо. Пахнет свежестью, молодой зеленью и океаном. Не помню, когда в последний раз я ощущала эти запахи. Моя жизнь пахнет кондиционированным воздухом Центра, отдушкой автомобильного салона, оружейной смазкой, вертолётным топливом, табаком и алкоголем. Раньше мне казалось, что так и должна пахнуть настоящая жизнь... А теперь меня никто не спрашивает. Три часа. У меня есть три часа, и я поеду к океану. Выхожу на улицу, она пуста. Всё правильно, никого сейчас не интересует моя персона. В двух кварталах отсюда светится телефонная будка, и я спешу к ней, чтобы вызвать такси. Мобильный оставлен на прикроватном столике, как будто мисс Паркер досматривает свои похмельные сны.

«Бетани Бич, пожалуйста!» Двадцать минут в пути, и я оказываюсь в маленьком прибрежном городке. Тысячу лет здесь не была... Прошу водителя остановиться и подождать меня в стороне от набережной. Мне всё ещё нехорошо, но с каждым вдохом становится лучше. Ещё не видя океана, я слышу, как бьются о берег тяжёлые тугие волны – штормит. Уже совсем светло, в прорехи облаков пробиваются первые солнечные лучи. Ветер такой сильный, что мне трудно идти ему навстречу, но тёплый и пахнет весной и свободой. Я сажусь на бетонный парапет, отделяющий пляж от набережной, и замираю, приноравливаясь к ритму волн. Прошлого, настоящего и будущего нет, есть только наше дыхание – одно на двоих с океаном.

Я готова сидеть так вечно, мне совсем не хочется возвращаться в свою душную и страшную жизнь. Но время поджимает, на часах начало восьмого, нужно ещё успеть выпить кофе. Нахожу кондитерскую, открытую для любителей завтракать вне дома, и устраиваюсь за столиком у окна. Городок просыпается, людей и машин на улице всё больше. Рассеянно перескакиваю взглядом с одного прохожего на другого, и вдруг…

Из круглосуточного магазина напротив выходит Джарод.

Неужели мне мерещится, как вчера? Допилась до галлюцинаций?

Но нет, это действительно Джарод! Он улыбается широкой улыбкой, которую невозможно перепутать, и что-то говорит через плечо в темноту магазина, а потом садится в припаркованную у входа машину и уезжает.

Изображая смущение, я спрашиваю у хозяйки магазина, не знает ли она, что за мужчина сейчас тут был.

– Он сказал, что его зовут Джарод, – сообщает мне пожилая женщина, – и он только что приехал в Бетани Бич.

Нет, он не сказал, где собирается остановиться, но сказал, что пробудет здесь неделю или две. Она лучится хорошим настроением и всем своим видом показывает, что понимает, зачем мне понадобился такой красавчик. Я прошу её не рассказывать обо мне, если она увидит его снова, и бегом возвращаюсь к такси. Больше нет ни минуты, нужно ехать домой, пока моё отсутствие не заметили.

По новым инструкциям, я должна сообщить о том, что видела, Лайлу или Рейнсу. Чёрта с два, даже не подумаю! Теперь это моя тайна, и завтра я сюда за ней вернусь.

[Ева Гончар]

4. Джарод. 6 апреля, суббота, после полуночи
 
– Посмотрел?

– Посмотрел.

Мы оба молчим. Я понимаю, о чём Сидни хочет меня спросить и что хочет услышать в ответ, но он надеется, что я заговорю первый. И я это делаю.

– Сколько времени она пьёт?

– Точно не знаю, – отзывается он с облегчением. – Два месяца назад я стал замечать, что ей нездоровится по утрам. Потом другие признаки… то странное возбуждение, то апатия… Однажды я нашёл предлог навестить её после работы – она не пустила меня в дом, и от неё сильно пахло алкоголем. Вечером она редко подходит к телефону, а если подходит – никогда не бывает трезвой… Скорее всего, она начала пить сразу после того, как... погиб мистер Паркер.

– Не может смириться с его потерей?

– Не только. Я ведь говорил, в Центре всё изменилось.

Говорил. Молча глотаю упрёк.

– Главным назначили мистера Рейнса, мистер Лайл теперь – его первый помощник, его явно двигают наверх. Вернуть в Центр тебя – формально по-прежнему дело мисс Паркер, но фактически она теперь шагу не может ступить, не отчитываясь перед ними.

– И что же, никто из них не замечает, что с ней что-то не так?

– Я думаю, Лайлу это только на руку. Он ждёт удобного случая, чтобы от неё избавиться. Она ничего нам не рассказывает, но, мне кажется, ей постоянно угрожают. Но и это не всё.

– Что ещё?

– Что произошло в той поездке, Джарод?

– Ты же знаешь, Сид. Мистер Паркер...

– Нет, Джарод. Что произошло между вами?

Не хочу вспоминать об этом.

– Джарод?

– А она что тебе сказала? Ты ведь её спрашивал?

– Она сказала, что я лезу не в своё дело.

– Я скажу то же самое.

Вновь повисает пауза, на этот раз её нарушает Сид.

– Мальчик мой, я прошу тебя, сделай что-нибудь. Ты единственный человек, кроме мистера Паркера, которого она когда-либо слушала. Ты, наверное, думаешь сейчас о ней дурно, но она гораздо лучше, чем кажется... Она не заслуживает такой участи!..

– Сидни, тебе ли не знать, сколько я уже сделал, чтобы ей помочь! Она сама не желает, чтобы ей помогали, это её выбор!

Каждое слово даётся мне с трудом. Я хотел, чтобы в моей жизни больше не было этой женщины. Зачем она появляется снова, именно теперь, когда я решил раз и навсегда освободиться от Центра? Все мои планы рушатся, я чувствую досаду и тоску, но чувство вины – гораздо сильнее. Я же знал, я знал, что нельзя оставлять её одну в этом змеином гнезде - и всё-таки оставил, поддавшись эмоциям.

– Мальчик мой, – повторяет Сидни беспомощно, – сделай что-нибудь. Она мне как дочь. Я не могу смотреть, как она гибнет.

– Хорошо, Сид. Я что-нибудь придумаю.

Пускай считает, что это он меня уговорил. На самом деле, всё решилось минувшим вечером, когда она бросила на землю свои злосчастные туфли, чтобы открыть дверь, а потом смеялась, уткнувшись лбом в косяк. Потому что есть кое-что поважнее досады и вины - и это моя боль за неё, которую я ощущаю острее, чем собственную.

– Ох, Джарод, слава богу... Я боялся, что не смогу... – голос у него дрожит. – Только, пожалуйста, будь очень осторожен. За ней постоянно следят.

– Спасибо, Сид, я учту.

Выключаю телефон. Я сижу в машине в трёхстах метрах от дома мисс Паркер. За окнами непроглядная темень, барабанит дождь, налетает порывами штормовой ветер. Хорошо, что она успела попасть домой до того, как разгулялась непогода. От мысли, что сейчас она спит под крышей и в тепле, мне становится чуть спокойней. И в голове начинает складываться план.

[Ева Гончар]

5. Мисс Паркер. 6 апреля, суббота, вечер

Половину субботы я, как обычно, провела на работе. Единственным моим делом было скрыть от обитателей Центра, как сильно изменилось моё настроение. И от врагов, и от друзей. Те и другие не спускают с меня глаз. Одна неверная интонация, одна неожиданная улыбка – и лишняя порция издевательского внимания от Лайла и докучливой заботы от Сидни была бы мне обеспечена. Посмотрев на себя в зеркало перед выходом, я впервые в жизни порадовалась синякам под глазами, заметным, несмотря на макияж. Всё в порядке. Мисс Паркер по-прежнему не в форме и не в духе. Ничего особенного с ней не произошло!
В Центре было тихо и безлюдно. Я сидела у себя в кабинете в обществе отцовского архива. После того, как папа исчез и был официально признан погибшим, некоторые бумаги и файлы забрали в закрытое хранилище Центра. Большую их часть, однако, оставили у меня. Сначала мне было больно и страшно к ним прикасаться. Я не хотела думать, что отца больше нет! И боялась узнать о нём что-то такое, из-за чего вспоминала бы его только как преступника и негодяя. Потом я пересилила себя и с тех пор привожу в порядок его документы. Ничего из ряда вон выходящего в них пока не нашлось.

Все мои мысли и чувства – в Бетани Бич. Интересно, что понадобилось Джароду в Делавэре, в опасной близости от Центра? Может быть, Сидни что-то знает – давно ли они разговаривали? «Две недели назад, ты забыла? Откуда он звонил, неизвестно – как обычно», – с непроницаемым лицом ответил доктор на мой вопрос. Никогда не знаешь, врёт он или говорит правду. У меня нет никаких зацепок, кроме наверняка запомнившей Джарода хозяйки магазина. Я пока не знаю, с чего начать поиски, но обязательно придумаю. В конце концов, Бетани Бич – совсем маленький городок, и сейчас, до начала туристического сезона, в нём должно быть мало приезжих.

Бесконечный день сменяется бесконечным вечером. Подонок Лайл уже давно поставил у меня в доме скрытую камеру. К счастью, всего одну, в гостиной. Я делаю вид, что не знаю о ней, чтобы ею одной он и ограничился. Сегодня она сослужит мне хорошую службу. Под её присмотром я сооружаю на подносе привычный натюрморт: немного еды на тарелке, стакан, бутылка виски. Прежде эта картинка успокаивала меня, обещая короткое освобождение от боли и гнева – сейчас она должна успокоить тех, кто за мной наблюдает. На два пальца наполняю стакан, делаю пару глотков и ухожу с подносом наверх, в спальню, как делала уже не раз. Ты всё видел, братец? До утра я оттуда не выйду, можешь расслабиться.

Надеюсь, ему не взбредёт в голову сегодня меня проведать, иначе, для достоверности, придётся это выпить. А пить нельзя - встать я должна очень рано, и голова у меня должна быть ясной.

Пить нельзя, но хочется. Наползающая ночь тревожит меня, темнота и тишина пустого дома наполняют душу тоской. Как никогда остро я ощущаю глубину и безнадёжность своего одиночества. Меня знобит, в горле стоит ком - разве я не могу согреться и успокоиться? Виски приветливо золотится в стакане: «Я здесь, я готово тебе помочь!» Почему бы и нет? Там же совсем чуть-чуть, я даже не опьянею, я только... Отдёргиваю руку и вскакиваю. Паркер, опомнись! Через несколько часов ты проснёшься и поедешь в Бетани Бич. Это твой шанс, твой последний шанс вернуться к нормальной жизни, ты не можешь его упустить!

Поспешно задвигаю под кровать искушающий меня поднос, забираюсь под одеяло и выключаю свет. Ставлю будильник на четыре утра. Только бы уснуть, только бы уснуть поскорее. Но я слишком взбудоражена, чтобы спать. Думаю о Джароде. Почему-то я совершенно уверена, что смогу его найти и застать врасплох - а дальше? Привезу в Центр? «Папочка» Рейнс будет счастлив. Не будет больше унизительной слежки и унизительных отчётов. Ставки Лайла безнадёжно упадут, я займу его место. Что, неужели я мечтаю именно об этом? Вспоминаю то, что стараюсь не вспоминать – Шотландию и наш разговор в машине в аэропорту, слова Джарода о том, что мы оба заслуживаем большего. Я сказала тогда, что поворотные моменты наступают в жизни только в том случае, если есть, куда повернуть. Тогда я думала, что другого пути у меня нет. Тогда у меня ещё был отец... А что теперь? Мне страшно. Я не могу... я не стану сейчас принимать решений. Я просто должна его найти, дальше будет видно.

Резкий звук будильника. А мне-то казалось, что я не сплю! Белёсое небо в окне, тёмно-серые очертания деревьев. В комнате холодно, но меня больше не знобит – я чувствую нетерпение и азарт. Горячий душ, горячий кофе. Брюки, куртка, мягкая обувь, собранные в узел волосы – как вчера. Чем меньше я буду привлекать к себе внимания, тем лучше. Охота началась.

В Бетани Бич – светло и сонно. Оставляю такси там же, где в прошлый раз... и – прежде, чем успеваю подумать! – бегу к океану. Шторма сегодня нет, над океаном ни облачка, солнце только что выскользнуло из-за горизонта, и во всём этом мне чудится добрый знак. Даю себе пять минут, чтобы поймать вчерашнее сладкое чувство свободы, и тороплюсь в город. Начну, пожалуй, с того же самого круглосуточного магазина – вдруг Джарод заходил в него ещё раз?

Словоохотливая хозяйка меня узнаёт.

– О, мисс такая же ранняя пташка, как я! Решили задержаться в нашем городке?

– Да, на пару дней, а потом поеду дальше на юг. Встретила здесь свою школьную подругу.

Хозяйка смотрит на меня лукаво. Она уже моя сообщница – как все сентиментальные дамы в возрасте, рада поспособствовать чужому роману.

– У нас всем нравится. Приятный мужчина, которого вы видели у меня вчера… помните?

Я улыбаюсь и молчу, складывая в корзинку ненужные мне шоколадные батончики и носовые платки – не просто же так явилась спозаранку в этот магазин.

– Он сказал, что хочет купить тут яхту и пожить на ней, представляете? Взял у меня местную газету… Пускай, конечно, читает объявления, но мы-то все знаем, что Горелый Джо в этом деле лучше всяких газет! Так я ему и сказала. Горелый Джо, – поясняет она, – это наш докмастер*. Ежели кто-нибудь решает продать свою посудину, ему это становится известно первому.

– Жить на яхте – какая романтика! – смеюсь я и расплачиваюсь, прихватив напоследок газету.

Где искать Горелого Джо, буду выяснять в другом месте.

* Докмастер - начальник марины.

[Ева Гончар]

6. Джарод. 6 апреля, суббота, середина дня

Прежде всего, нужно было выяснить, действительно ли за ней следят, и если да, то насколько серьёзно организована слежка. Когда речь идёт о Центре, никому нельзя верить на слово, даже Сидни, которого могли ввести в заблуждение. Я связался с Анжело и вскоре получил от него ворох файлов с компьютера мистера Лайла. К большому моему облегчению, слежка оказалась скорее демонстративной, чем тщательной – благодаря ей, Лайл без особых усилий козыряет информацией, чтобы напомнить мисс Паркер, в чьих руках сейчас власть... но не более. Все её телефоны, правда, прослушиваются добросовестно, вся почта – добросовестно просматривается, но радиомаячки, по-видимому, стоят только в машине и в мобильном. Единственная камера в доме установлена небрежно – уйти и вернуться незаметно она позволяет. Также за домом наблюдают снаружи, однако ночью, часов на шесть, наблюдение всегда снимают. Ну что ж, четверть суток – не так мало!

Разглядывая мисс Паркер на фотографиях и на видео, слушая записи её разговоров, я сделал открытие, которое мне совершенно не понравилось – я страшно соскучился по ней за те месяцы, что мы не общались. Начал забывать? Как бы не так! Без её резкого голоса в телефонной трубке, без нашей игры, без особенного удовольствия, с которым я представлял, как меняется её лицо, когда она получает от меня очередной сюрприз, моя жизнь стала пустой и скучной. И сейчас – пора заканчивать с самообманом! – я не только отчаянно тревожусь за эту женщину, но ещё и предвкушаю нашу с ней встречу. Как это будет? Сильно ли изменилась мисс Паркер в её изменившемся мире? Она всё так же безупречно и эффектно выглядит – по одним лишь фотографиям я бы никогда не догадался, что у неё проблемы. Но держится она теперь по-другому – как человек, постоянно готовый к удару.

Я выключаю ноутбук и отправляюсь в город. Нужно показаться на глаза милейшей миссис Шеппард, а потом раздобыть подходящую яхту.

Внимательно изучаю объявления – увы, от них никакого толку, предлагают одни развалюхи, а мне требуется исправное крепкое судно. Подберёмся к решению с другой стороны. В марине голова идёт кругом от разнообразия плавучих конструкций, но большинство из них мне тоже не подходят: слишком маленькие, слишком большие, слишком роскошные, слишком старые... Наконец, через три часа скитания по причалам, я вижу именно то, что искал: довольно большую, футов сорок длиной, почти новую моторную яхту «бербоат»-класса*. Она кажется достаточно надёжной, чтобы выйти на ней в океан, и название у неё подходящее – «Надежда». Инстинктивно оцениваю лёгкость управления. Раньше, когда меня учили пользоваться моими способностями, я должен был ставить себя на место тех, кто конструировал механизм – так я узнавал, как он устроен и как им управлять. Теперь же мне достаточно одного взгляда, чтобы понять, как сделать послушной любую машину и чего от неё ждать. Яхта «Надежда» - хороший корабль, и хочется верить, моих надежд он не обманет.

Так, следует разыскать докмастера - как бишь его, Горелый Джо? - и выяснить, кто её владелец.

Горелый Джо – очень крупный рыхлый мужчина с неровным загаром, из-за которого, вероятно, и получил своё прозвище – нашёлся на одном из причалов. Он пытливо прищурился, когда я приветствовал его и сказал, что у меня к нему дело. Каким должен увидеть меня этот человек, чтобы отнестись ко мне с симпатией? Детективом, расследующим преступление? Моряком, ищущим работу? Чудаковатым бездельником при деньгах?

Как ни странно, последний вариант – правильный.

– Конечно, я знаю хозяина, но яхта не продаётся!

– В самом деле? Вот обидно! Я влюбился в неё с первого взгляда! Веришь ли, увидел – и подумал: эта малышка дожидается здесь меня!

– Она не продаётся, – повторяет докмастер, но в глазах у него сомнение.

– Никаких бы денег за неё не пожалел, клянусь! Она стоит каждого своего цента!

– Это яхта моего друга Саймона Джонса, –  сообщает Джо после секундного раздумья. – Он говорит, что скорее продаст самого себя, чем свою «Надежду»… Но старина Саймон сейчас на мели.

– Ясно! – я хлопаю его по плечу. – То, что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги! Спасибо, приятель.

Он подробно объясняет мне, где живёт мистер Джонс, и говорит, хохотнув, на прощание:

– Не забудь про меня, парень, если вы поладите!

– Уверен, что поладим, – я делаю шаг в сторону, собираясь уходить, но останавливаюсь, словно только что вспомнил: – Окажи мне, пожалуйста, ещё одну услугу…

* Bareboat – относительно недорогие яхты, рассчитанные на самостоятельное управление.

[Ева Гончар]

7. Мисс Паркер. 7 апреля, воскресенье, раннее утро

- Яхту, чтобы на ней жить? - озадаченно переспрашивает грузный одутловатый мужчина с пятнистым загаром и смотрит на меня чересчур внимательно.

М-да, видимо, я совсем не похожа на человека, который станет жить на воде. Ладно, пусть думает, что хочет, лишь бы показал яхты, выставленные на продажу. А я уж как-нибудь выясню, какой из них вчера особенно интересовались. Если, конечно, Джарод уже тут был и выбрал, что хотел. Нутром чувствую, что был и выбрал!

- Что-то не так, мистер... простите, как ваша фамилия?

Протягиваю ему несколько купюр.

- Всё в порядке, мисс! - он усмехается и берёт деньги. - Зовите меня просто Джо. Идите за мной.

Мы отправляемся в долгую прогулку вдоль причалов. Большая марина отгорожена от океана широкой застроенной дамбой, здесь нет ветра и почти не слышен прибой, и наши шаги кажутся очень громкими в утренней тишине. Горелый Джо не слишком доволен, что его вытащили из постели, но честно отрабатывает свои деньги, рассказывая о каждой посудине, хозяин которой желает от неё избавиться.

Ярко-красный моторный катер.

- Отличная машина, даёт до тридцати узлов - если хотите кататься с ветерком!

Слишком маленький, чтобы на нём жить.

Жуткий, насквозь проржавевший катамаран, иллюминаторы затянуты цветастыми шторками.

- Уже никогда не поплывёт, но перекантоваться тут можно!

Бр-р-р, вряд ли Джароду приглянулась эта развалина.

Серебристая парусная яхта.

- Глядите, какая красавица! Эх, был бы я моложе, разве я сидел бы на берегу...

Ходить под парусами? Почему бы и нет, на Притворщика это похоже. Ищу слова, чтобы подобраться к самому главному.

- Что, Джо, часто приходится водить здесь экскурсии? Много покупателей?

- Сейчас мало, мисс, ещё не сезон. Вот недели через три...

Он идёт дальше, с сожалением оглядываясь на парусник.

- С лета стоит без дела, никому не нужная!

Ясно. Поиски продолжаются. Для порядка записываю несколько фамилий и телефонов продавцов, но каждый из них, по словам Джо, ждёт покупателей не первый месяц. Чёрт, а если то судно, которое понравилось Джароду, уже им куплено, и мне поэтому вовсе его не покажут? Открываю рот, чтобы спросить, покупают ли сейчас хоть что-нибудь, и в этот момент мы останавливаемся перед ослепительно-белой, почти новой яхтой самого подходящего вида. "Надежда", - написано на корме. Джо перехватывает мой заинтересованный взгляд.

- Прекрасная яхта, она бы вас устроила! Хозяин - мой приятель Саймон Джонс. Но вам придётся поторопиться, не вы одна положили на неё глаз...

Сердце совершает сальто.

- В самом деле?

- Вчера один парень сказал, что не пожалеет за неё никаких денег! Может, они уже и ударили по рукам...

- А может, и нет. Как найти вашего Саймона Джонса?

Записываю координаты. Экскурсия продолжается, но слушаю я уже вполуха. Всё, что нужно, я узнала.

Перед тем, как вернуться в такси, которое, как вчера, меня дожидается, звоню из таксофона владельцу "Надежды". Возможно, уже бывшему.

- Продал я мою девочку, про-дал! - сообщает сонный и как будто растерянный голос. - Покупателя зовут Джарод Кер. Но не рассчитывайте, что он вам её уступит!

Окружающий мир становится светлее и ярче, словно картина, с которой стёрли пыль. Всё получится, удача на моей стороне!

"Надежда, - повторяю я мысленно по дороге домой. - Как символично: надежда! Уверена, ты меня не подведёшь!"

[Ева Гончар]

8. Джарод. 7 апреля, воскресенье, вечер

Довольны остались все. Саймон Джонс поправил финансовое положение, выручив за свою яхту в полтора раза больше денег, чем заплатил за неё новую. Докмастер получил процент от сделки и гонорар за выполненное поручение. А у меня теперь есть «Надежда», которая нравится мне всё больше. С утра я выходил на ней в океан – она оказалась очень устойчивой и послушной, в первые же минуты стало понятно, почему предыдущий владелец так не хотел с ней расставаться.

Я давно не садился за яхтенный штурвал и уже успел забыть, какое это удовольствие. Светло-синяя бесконечность сверху, тёмно-синяя бесконечность снизу, белые веера поднятой воды по бокам от яхты и радостное утреннее солнце со всех сторон. Прежде, закладывая виражи, я чувствовал себя счастливым и думал, что такой и должна быть настоящая жизнь. Но теперь я знаю, что скоро мне надоест и я отправлюсь на поиски новых впечатлений. Как будто у меня есть какой-то изъян, конструктивный дефект, мешающий задержаться на одном месте и в одном качестве. Иногда мне кажется, что я бы жил «перекати-полем», даже если бы мне не нужно было скрываться от Центра.

Но сегодня я должен думать не о себе, а об одной из немногих постоянных в моей жизни, чьи каблучки вот-вот застучат по трапу «Надежды».

Без конца проигрывая в голове разговор, который скоро у нас состоится, почти весь день я занимался яхтой. Проверил двигатель, навигационную систему и бортовую электронику – всё оказалось совершенно исправным. Внимательнейшим образом рассмотрел своё приобретение: кокпит*, салон с мягким диваном и кофейным столиком, открытую верхнюю палубу, две каюты на палубе нижней – большую капитанскую с круглым иллюминатором в потолке и маленькую гостевую, душевые кабинки и крошечный камбуз. Тесновато, но дорого и уютно.

Интересно, мисс Паркер здесь понравится?..

Наводя порядок в каютах и в салоне, я поймал себя на том, что жду предстоящей встречи, как свидания. Представляю себе, как она сядет на диван, слишком низкий для её ног, как осторожно возьмёт чашку с горячим кофе, который я ей предложу, и поднесёт её к губам. Как поднимется вслед за мной на верхнюю палубу и будет стоять там, подставляя красивое лицо первым солнечным лучам, и солёный ветер будет трепать её волосы. Видение мисс Паркер на пороге интимно освещенной капитанской каюты было совсем уже лишним. Полно, Джарод, о чём ты, какие свидания? Её лицо будет измученным, плечи – напряжёнными и прямыми, в голосе у неё будет металл, и вообще, хорошо, если у нас обойдётся без стрельбы.  

Да и то – при условии, что всё пойдёт, как задумано.

Однако вечером, когда яхта, наконец, приобрела обжитой и ухоженный вид, я пошёл в город и купил там лучший кофе, какой удалось найти, и цветы, белые тюльпаны, которые поставил потом в салоне.

Остаток дня я провожу на верхней палубе. Холодает, шум прибоя становится всё громче – снова начинается шторм. В небе, пока безоблачном, проступают звёзды. Всё вокруг сейчас напоминает мне о мисс Паркер – этого я и боялся, от этого и бежал несколько месяцев. И чем закончился мой побег? Чтобы переключиться, одно за другим определяю созвездия – вижу их так ясно, словно они нарисованы по линейке; одно из огромного количества накопленных мною умений. Бесполезных умений – никакое из них до сих пор не помогло мне убедить её изменить свою жизнь. Ну что ж, для последней попытки всё готово, теперь остаётся только ждать.

* Кокпит - открытое сверху помещение для пассажиров и команды на небольшом судне.

[Ева Гончар]

9. Мисс Паркер. 8 апреля, понедельник, раннее утро

Ещё темно, небо закрыто низкими тучами, дождь и ветер усиливаются. Я иду вдоль скупо освещённого причала. «Надежда» выделяется белизной среди соседних яхт, я заметила её издали, иначе сейчас изнывала бы от неизвестности: найду ли её на прежнем месте? Но я вижу её и почти спокойна. Бессонной ночи как не бывало, мне легко двигаться и легко думать, и я верю в благополучный исход моего предприятия.

Я считала до него минуты весь вчерашний день.

Воскресенье, проведённое без виски, было тягостным. Я уже совсем забыла, каково это: видеть окружающий мир и себя в нём так, как есть, без алкогольного флёра. Попытка скоротать время с дурацкими комедиями закончилась плачевно. Не понимаю, как можно смотреть подобное на трезвую голову! Потом мне вдруг захотелось выпить для храбрости, я в жизни этого не делала, и мне стало почти так же стыдно, как позавчера ночью, после того, как я спасалась бегством от случайного знакомого. Ничего, ничего, скоро я покончу с алкоголем. Я доставлю Джарода в Центр, и тогда… тогда – что? Тогда они перестанут мне угрожать и вытирать об меня ноги, вот что. Верну себе свой статус, и пусть кто-нибудь только посмеет снова его у меня отобрать.
 
Я опять рано пошла спать, чтобы не поддаться унизительному соблазну и чтобы поскорее наступило утро, но сна не было. Мысль о том, что, возможно, уже завтра Притворщик будет в Центре, почему-то вызывала у меня сожаление и тоску, а не радость. А что, если он… если я не… Нет, Паркер, нет. Никаких «если». Каждый делает то, что ему назначено судьбой: он убегает, я догоняю. И в этот раз, похоже, догоню.

В три часа ночи, убедившись, что спать сегодня мне не придётся, я встала, собралась и отправилась в Бетани Бич знакомым уже маршрутом.

К тому моменту, как я оказываюсь рядом с яхтой, дождь превращается в настоящий ливень. Волосы и плащ моментально намокают, вода льётся за шиворот. Дремлющая у причала яхта смотрится сейчас островком спокойствия посреди разгулявшейся стихии. Я перебираюсь на корму и ныряю под верхнюю палубу, широким козырьком нависающую над входом в салон. Надеюсь, Джарод ночевал здесь уже сегодня. Присматриваюсь сквозь стеклянную дверь. Слишком темно, приходится включить фонарик. Узким лучом света ощупываю салон – он кажется жилым. Небрежно брошенный клетчатый плед на диване, свежие цветы в вазе на столе. Прекрасно!

Не особо рассчитывая на успех, толкаю дверь, и вдруг она поддаётся и неслышно отползает в сторону. Я захожу внутрь, делаю два шага, а потом достаю пистолет.

И в этот момент я понимаю, что позади меня кто-то есть, но даже не успеваю обернуться! Меня берут за локти, жгучая боль в запястье заставляет выпустить оружие.

– Привет, мисс Паркер! –  раздаётся насмешливый голос за спиной. – Никогда не мог понять твоей любви к этой штуке.

Проклятье! Джарод!

Секунду спустя я оказываюсь на диване, и моя рука пристёгнута наручником к подлокотнику. В салоне вспыхивает свет. Притворщик убирает за пояс мой пистолет и, прищурившись, смотрит мне в глаза, с любопытством, но без всякого удивления. Он ждал меня, сомневаться не приходится. Он меня перехитрил.

Выглядит он отлично – посвежел, подстригся и как будто помолодел лет на пять. Его цветущая физиономия вызывает у меня приступ ярости.

– Через десять минут тут будет команда чистильщиков, – говорю я, чтобы сбить с этой физиономии довольное выражение.

– С чего бы вдруг? – безмятежно отвечает Джарод.

– Я послала им сигнал.

– Здесь работает сканер радиоволн, – пожимает он плечами. – Никаких передающих устройств при тебе нет.

Он выходит наружу, но очень быстро возвращается. Запирает дверь, снимает мокрую куртку, усаживается на капитанское место и поворачивает ключ зажигания. Утробно ухает мотор, и яхта начинает двигаться.

– Джарод, твою мать! Что ты задумал?! Сними с меня наручник!

Он даже не оборачивается, заставляя меня любоваться на его каменный затылок. Дергаю рукой, пытаясь освободиться, становится больно. Спокойно, Паркер, спокойно, ты же не хочешь, чтобы остались синяки. Яхта набирает скорость. Вскоре нас начинает качать, и я понимаю, что мы вышли в океан. Джарод старается держать яхту носом к волнам, но её всё же швыряет, и я переживаю несколько крайне неприятных минут, прежде чем качка заканчивается. Мотор умолкает. Дождь продолжается, порывы ветра гулко ударяют в борта, но сильных волн уже нет, и в призрачном свете штормового утра становятся видны близкие берега. Какая-то маленькая тихая бухта.

Я, наконец, удостаиваюсь взгляда. Взгляд этот как будто проникает насквозь.

– У меня к тебе разговор, мисс Паркер, –  сухо произносит Притворщик. –  Здесь нас никто не услышит и никто нам не помешает. И я очень надеюсь, что ты не будешь врать ни мне, ни себе.

[Ева Гончар]

10. Джарод. 8 апреля, понедельник, раннее утро
 
Мисс Паркер пришла одна – это главное. Это значит, что я не ошибся в расчётах. Она не позаботилась о том, чтобы вызвать подмогу, если найдёт меня на яхте, стало быть, пришла не забрать меня с собой, а только лишь встретиться. Обнадёживающий факт. Она, правда, сама этого пока не понимает, но лиха беда начало, затем я и выманил её сюда, чтобы помочь разобраться в себе.

Сидит, бедняжка, нахохлившись и неудобно согнув прикованную руку. Бледная до прозрачности, похудевшая, «измученная» – это ещё мягко сказано. Мокрые волосы, мокрый плащ... Нужно освободить её, чтобы она смогла его снять, и принести ей полотенце и чего-нибудь горячего. Только что она, как петарда, фонтанировала негодованием, но сейчас притихла и вроде бы успокоилась – сюрпризов быть не должно.

– У меня к тебе разговор, мисс Паркер. Здесь нас никто не услышит и никто нам не помешает. И я очень надеюсь, что ты не будешь врать ни мне, ни себе.

– Не о чем нам разговаривать! – отвечает она хмуро, но уже без гнева.

Я избавляю её от наручников и забираю плащ.

– Обойдёмся без глупостей? Я сильней, и твоё оружие у меня.

Молчит и смотрит в сторону. На всякий случай, вынимаю ключ зажигания из замка и ухожу на нижнюю палубу, за кофе и полотенцем. Вернувшись, застаю её в той же позе, меланхолично поглаживающей запястье. Протягиваю ей полотенце, ставлю на стол дымящуюся кружку, сажусь напротив. Мисс Паркер вытирает волосы и шею, потом берёт кружку и греет об неё руки. Очень красивые руки с безукоризненным маникюром, к которым так и тянет прикоснуться. Я помню, как сделал это в нашу прошлую встречу. И как она отняла руки, помню тоже.

– Я должна сказать спасибо за заботу?

– Необязательно. Согревайся. И рассказывай.

– Что рассказывать?

– Что с тобой происходит. Что происходит в Центре.

– Центр в порядке. У меня всё хорошо.

– Именно поэтому ты пьёшь, как сапожник?

Она вскидывается, расплёскивая кофе и обжигая пальцы.

– Что за чушь?!

– Я же просил не врать! Я видел тебя... два дня назад. Видел, какая ты вернулась домой.

Мисс Паркер отчаянно краснеет, но продолжает упираться.

– Джарод, ты всё неправильно понял!

– Я всё правильно понял. И Сидни тоже.

– Ох уж этот Сидни... Когда-нибудь ему прищемят его любопытный нос. Вы оба слишком много на себя берёте. Моя жизнь вас не касается.

Если что-то на свете меня и касается по-настоящему, так это твоя жизнь.

– Так ты поэтому?.. – спрашивает она после короткой паузы.

– Поэтому. Итак, что происходит в Центре? После того, как погиб мистер Паркер, твоё положение там изменилось, не так ли?

– Неизвестно, погиб ли он! Я не была на его похоронах!

Сколько горя в её голосе! Я поспешно ищу другие слова.

– С тех пор, как он исчез и там перестали ждать его возвращения.

Она пьёт кофе большими глотками и собирается с мыслями – заметней становится морщинка между бровей. И, наконец, произносит:

– Да, моё положение в Центре изменилось. Им теперь руководит мистер Рейнс, я подчиняюсь ему и обязана выполнять все его приказы и перед ним отчитываться. Лайл выполняет функции надсмотрщика... это отвратительно. Всё отвратительно. В Башне мне сказали, что если я... захочу самодеятельности, им придётся со мной расстаться.

– Если называть вещи своими именами, они тебя убьют.

– Да.

– И что ты собираешься предпринять?

Горькая усмешка трогает её губы.

– Как что? Поймать тебя. Только так я смогу вернуть свои позиции.

Я бы рассмеялся сейчас, если бы мне было не так её жалко.

– Поймать меня, мисс Паркер! Сколько лет ещё должно пройти, чтобы ты поняла, что никогда меня не поймаешь!

– Однажды мне повезёт...

– Ты же сама в это не веришь и сама этого не хочешь! Месяц, два, три – и твоё терпение лопнет, и тогда тебя устранят. Если только ты не убьёшь себя алкоголем раньше.

Кофе закончился. Снова молчит, обхватив себя за плечи, и взгляд её растерянно перескакивает с предмета на предмет.

– Хорошо, допустим, ты меня поймаешь. Этого никогда не будет, но давай поставим мысленный эксперимент! Что дальше?

– Мне снова станут доверять. Лайл уйдет с моей дороги. Мистер Рейнс не протянет долго, и когда...

– Когда он умрёт, или даже раньше, ты займёшь кресло руководителя Центра. Центра, построенного на крови твоих предков. Центра, по вине которого погибли десятки людей и сотни судеб были сломаны. Центра, со всеми его тёмными делами и страшными тайнами. Ты уверена, что ты этого хочешь? Чего именно ты хочешь? Власти?

– Я Паркер. Мой долг – продолжать дело отца.

Я начинаю выходить из себя. Мне хочется как следует встряхнуть её, чтобы вытрясти весь мусор из её дурной головы.

– Какое дело? Какое?! Делом твоего отца было плясать под дудку Триумвирата! Неужели ты хочешь себе такой же жизни?

– А что, у меня есть выбор? Ах да, есть: я могу отказаться выполнять то, чего от меня ждут, и погибнуть, как моя мать.

– У тебя есть хороший выбор. Ты можешь навсегда покинуть Центр. Скрыться, чтобы никто из них никогда тебя не нашёл.

– Скрыться? Есть только один способ скрыться от Центра – умереть, – невесело усмехается она.

Но взгляд у неё меняется, в нём появляется что-то, похожее на интерес. Не может быть! Я боюсь поверить в успех и тороплюсь его закрепить.

– Вовсе нет. Ты просто должна положиться на меня… и на «Надежду». Она доставит тебя в любую страну мира, куда захочешь. Сколько иностранных языков ты знаешь?

– Четыре... Немецкий, испанский, китайский, японский.

– Отлично. Европа, Южная Америка, Азия – к твоим услугам. Подумай, где бы ты хотела обосноваться. Ты умная, энергичная, образованная женщина, проблем с работой и с адаптацией у тебя не будет. Я помогу тебе устроиться, сделаю так, чтобы ты не знала недостатка в деньгах, пока не сможешь сама зарабатывать. Ты начнёшь жизнь с чистого листа, так, словно никакого Центра никогда не было.

– Бессмысленные фантазии, Джарод, – упрямство снова поднимает в ней голову. – Я никогда не жила вне Центра, я не знаю, как…

– Это твой единственный способ остаться живой. Согласиться – всё, что от тебя требуется, чтобы сегодня же мы начали осуществлять наш план. Согласиться –  и сделать так, чтобы в Центре тебя не хватились хотя бы в течение суток. Документы, визы, проработка маршрута, продовольствие и прочее – всё это я возьму на себя.

– У тебя есть ещё кофе? – неожиданно спрашивает мисс Паркер.

Разумеется, есть. Я ухожу на камбуз, давая ей возможность переварить информацию. В моё отсутствие она не меняет позы и, похоже, её бьёт озноб.

– Холодно?

– Не могу согреться.

На диване очень кстати обнаруживается клетчатый плед. Я сажусь рядом, накидываю его ей на плечи, помогая закутаться, и оказываюсь очень близко, гораздо ближе, чем раньше, но она не отодвигается. За бортом завывает ветер, дождь не затихает ни на минуту, барабаня по обшивке.

– Ты тот, кому меня учили не доверять, кого я должна ненавидеть. Почему ты всегда появляешься рядом, когда мне сильней всего нужна помощь? – говорит негромко мисс Паркер.

– Возможно, так и должно быть, – отвечаю я.

Дежавю! Всё это уже было, непогода за окнами, горячее питьё, и неожиданная близость, и слова, почти такие же, как сейчас. Не хватает только камина и Оси в соседней комнате. Мисс Паркер смотрит на меня, и я вижу, как расширяются её зрачки.

Сегодня никто не зайдёт сюда, никто нам не помешает.

И, кажется, самое естественное, что можно сейчас сделать – это коснуться губами её мягких приоткрытых губ, пахнущих кофе. Она не отстраняется, наоборот, делает движение навстречу, прижимается ко мне и отвечает на поцелуй. Я обнимаю её, как будто хочу спрятать от всего мира, сердце колотится, как сумасшедшее, тело становится тяжёлым и неповоротливым... Но в тот момент, когда сострадание и нежность, толкнувшие меня к ней, уступают место желанию, она вдруг вырывается из объятий и вскакивает.

– Что с тобой? Что случилось?

Она закрывает рот ладонью, в глазах у неё прыгают мячики паники.

– Прости меня, прости, я не должен был...

– Нет, это я не должна была, мне нельзя...

Лихорадочно смотрит на часы и почти кричит:

– Отвези меня на берег, немедленно! Через час мне следует быть дома!

Я не понимаю, чем так напугал её, но чувствую, что всё летит в тартарары. Дурак, дурак! Зачем я стал её целовать?! Всё так хорошо шло, она слушала меня и размышляла над моими словами, и надо же было самому всё испортить! Сажусь за штурвал и включаю двигатель, а что мне ещё остаётся? На обратном пути вновь пытаюсь завести разговор о побеге из Центра, но она больше не слушает. Створки её раковины с треском захлопнулись.

Когда мы прибываем на место, дождя уже нет, тучи расходятся, и в лужах на берегу отражается солнце. Мисс Паркер надевает плащ и забирает свой пистолет, который я разрядил от греха подальше. Спеша и нервничая, она уходит от меня по причалу, а я пытаюсь придумать, как её остановить, но в голову приходит только одно.

– Возвращайся, – говорю я ей в спину. – Возвращайся, Миа!


Продолжение следует.

[Ева Гончар]

Ну вот, всё вернула.
Извините, так получилось! 
Если кому-то нужны комментарии из старой темы, пишите в личку, пришлю.

[Евгешка]

Ээээ... это ПРОБЕЛ?

[Valkyrja]

Угу, дубль-два...

[Margo M. Thurman]

Да уж... дубль два!...
Ну, чтож, скажу еще раз:

ПАРКЕР!!! Быстро возвращайся!!!!

[Ева Гончар]

ПАРКЕР!!! Быстро возвращайся!!!!

Усё буит!
Чуть погодя.