Продолжаем нашу историческую эпопею Холод сырой земли пробирает до костей. Не спасает ни шерстяное походное одеяло, ни теплый плащ на меховом подбое. От едва живого костерка тоже проку мало. Тихо всхрапывают стреноженные кони, слышаться шаги часового, вдалеке тихонько ухнул филин. Время давно перевалило за полночь, а ему все не спится.
Джарод рывком сел на своем импровизированном ложе. Потянувшись до хруста в позвоночнике, изгоняя из тела окоченение, поднялся на ноги. Воин, несущий вахту с удивлением посмотрел на командира отряда.
- Поспи, - Джарод хлопнул парня по плечу. – Я покараулю.
Упрашивать его долго не пришлось. Спустя несколько минут он уже сладко похрапывал в такт своим соратникам. Джарод даже слегка позавидовал такой способности быстро засыпать. В последнее время молодому воину редко когда удавалось сразу отправится в царство Морфея. Ворочаясь всю ночь, лишь под утро он забывался в тревожной полудреме.
Джарод, обойдя маленький походный лагерь, уселся подле огня. Пламя недовольно отпрянуло от сырого валежника, зашипела влага, попавшая на раскаленные угли. В небо взвился столб едкого дыма. Вновь ухнул филин, где-то совсем рядом в зарослях лещины раздался шорох. Воин дернулся, кладя ладонь на эфес меча. Тишина…
- Лиса что ли бродит? – тихонько пробормотал Джарод, поворачиваясь к огню.
Отблески пламени играли в чехарду с тенями, выводя лихую плясовую под аккомпанемент свирели ветра. Кутаясь в меховой ворот плаща, воин задумчиво наблюдал за их танцем, с каждым мгновением погружаясь все глубже и глубже в водоворот собственных мыслей и воспоминаний. На красивом, обветренном лице застыло странное выражение: смесь грусти, печали и щемящего, даже болезненного чувства радости.
Казалось, сама судьба восстала против них. Дала глоток счастья и тут же окатила волной неприятностей. За неделю до их с Ангелом свадьбы в замок прискакал королевский глашатай. «Его королевское превосходительство Генрих III Плантагенет скончался! В королевстве объявлен траур!» - слова запыхавшегося вестника обрушились, как снег на голову. В течение года вся знать королевства обязана носить мрачные одежды в память о покинувшем этот мир короле, на все праздники, в том числе и свадьбы, налагалось строжайшее табу.
Но это стало лишь началом. Весной, на смену голодным волчьим стаям, терроризировавшим округу, пришли крестьянские бунты. Земли Паркеров это, по счастью не затронуло, возмущения удалось задавить на корню. Но после относительно спокойного лета пришла осень, а с ней и новая напасть. Ослабевшее королевство и недавняя война породили огромное количество разбойничьих шаек, состоявших в основном из дезертиров и искателей приключений, которым не по нраву было махать косой в поле да горбатиться на огородах. Некоторые шайки настолько обнаглели, что нападали на хорошо охраняемые караваны и села. На днях одна из таких вот ватаг спалила небольшую деревушку в паре лиг от замка Паркеров просто так, забавы ради.
Отряд Джарода рыскал по округе несколько недель. Им удалось найти два разбойничьих лагеря. Первый бравые вояки разнесли в пух и прах, даже не моргнув глазом. Во втором же нарвались на более сведущих в фехтовальном деле джентльменов удачи. Отряд понес потери тремя ранеными и одним убитым, шайке же в большинстве своем удалось сбежать.
Теперь отряд двигался на запад, возвращаясь к замку, чтобы пополнить запасы провизии и оставить раненых на попеченье лекарей. Джарод с замиранием сердца ждал встречи с Ангелом. В последнее время, находясь вдали от любимой, ним все чаще и чаще овладевало странное предчувствие, словно вот-вот должно было случиться нечто очень плохое. Каждую ночь его преследовали не то кошмары, не то видения: обрывки воспоминаний о ночи гибели родителей, мрачные залы подземной крипты и Ангел, его Ангел с мечом в руках, острие которого направленно ему в лицо. Он просыпался в холодном поту с криком на губах, и долго потом еще не мог прийти в себя…
Шорох в зарослях повторился, слишком громкий для зверя. Джарод, вскочив на ноги, плавным, кошачьим шагом, направился к раскидистому кусту лещины, из-за которого доносились звуки. Ладонь воина сжимала рукоять меча, готовая в одну секунду выхватить клинок.
Он не убегал. Молодой парень, ровесник Ангела, сидел прямо на холодной земле. Когда острие меча взметнулось ему на встречу, парнишка испугано пискнул, отползая в сторону и вжимаясь спиной в ствол дерева.
- Кто ты? – жестко спросил Джарод.
В ответ была тишина. Парень лишь испугано таращил абсолютно безумные глаза на воина, сжимаясь в комочек. Джарод внимательно осмотрел юношу. Старые лохмотья, явно великоватые тщедушному тельцу, измазаны грязью и украшены целыми гроздьями репяхов. Длинные, до плеч, волосы спутаны и наверняка не знали гребня. А на лице глубокой тенью залегла печать безумия.
- Я тебя не трону, - Джарод, убрав клинок в ножны, протянул бродяге руку. – Не бойся, пойдем со мной.
Юноша внимательно посмотрел на воина. От пронзительного взгляда серых глаз Джарода передернула. Казалось, они заглядывали в самую душу, находя в ней самые дальние, самые потаенные уголки и бережно хранимые тайны. Кивнув, скорее самому себе, чем воину, бродяга приподнялся и поплелся вслед за ним к походному костру.
Маленький лагерь просыпался. Воины, потягиваясь и позевывая, споро скручивали походные одеяла. Командира и бродягу, бредущего вслед за ним, встретили удивленными взглядами.
- Накормить, - отрывисто бросил Джарод, указывая юродивому на место подле огня.
Приказ выполнили быстро и безропотно. Джарод, искоса наблюдая за странным визитером, отошел к обустроенной на границе поляны и леса коновязи. Бродяга жадно набросился на угощение, быстро поглощая неказистый воинский паек. По блаженному выражению, застывшему на его лице, было ясно, что эта пища – первая за много дней. В груди Джарода что-то сжалось. Решение пришло почти мгновенно.
- Что будем делать с этим, - подошедший воин кивнул в сторону юродивого.
- Заберем с собой. Сэмюель, знаешь монастырь в двадцати лигах к северу от замка Паркеров? – дождавшись утвердительного кивка, Джарод продолжил. – Вернемся в замок – распорядись, чтобы его отвезли туда. Святые братья присмотрят за бедолагой.
Сэмюель, почтительно поклонившись, удалился. Джарод же остался стоять на месте, рассеяно вплетаясь пальцами в гриву Гермеса.
- Добрый поступок, милорд, - раздалось совсем рядом.
Резко обернувшись, воин увидел женщину, появившуюся, словно из воздуха. Небрежная поза, тело, закутанное в кожаные одежды невиданного покроя, прижимается к стволу вековечного дуба. Легкая полуулыбка на тонких губах, черные, как смоль волосы, заплетены в косу, переброшенную через плечо. Высокий лоб украшал кожаный ремешок замысловатого плетения, а у виска красовались два серых перышка. Незнакомка, глядя мимо Джарода на возившегося у костра бродягу, задумчиво теребила тонкими пальцами странный амулет на шее.
- Кто вы? – от удивления голос Джарода дрогнул. В женщине чувствовалось нечто не от мира сего, потустороннее, неестественное.
- В вашем мире меня бы назвали Алексией.
- В моем мире? О чем вы? Я требую, чтобы вы назвались!
- Слишком много вопросов. Что вам до моего имени? Оно не скажет вам ровным счетом ничего, лорд Джарод.
- Вы знаете кто я?
- Я знаю гораздо больше, милорд… гораздо больше, чем сама хотела бы знать, - грустная улыбка коснулась тонких губ черноволосой незнакомки.
Джарод застыл, не в силах сдвинутся с места. Глаза женщины притягивали, гипнотизировали, как и взгляд бродяги, проникали глубоко в душу. Слова застряли в горле сухим комком, язык отказывался повиноваться. В голове проснулся давно забытый гулкий звон, заглушая мысли…
- Я благодарна вам за Анжело, милорд, - нарушила молчание женщина.
- Анжело?
- Так зовут беднягу, - пожала плечами незнакомка.
С трудом оторвав взгляд от черноволосой женщины, Джарод взглянул на бродягу.
- Мне кажется, я его знаю, - глухо пробормотал воин.
- Знаете, - согласился женский голос за плечом. – Ваш брат и вы не единственные, кто выжил в ту ночь. Есть еще и Анжело, чудом выбравшийся из огня, но навсегда потерявший разум…
Джарод вспоминал… Вспоминал мальчишку, по имени Анжело, сына сотника. Вспоминал их забавы во дворе замка. Вспоминал добрую и открытую улыбку паренька. И странную способность угадывать настроение других. Анжело всегда знал, когда Джароду грустно или одиноко, и всегда находил для него подходящие слова поддержки…
- Я должна рассказать вам, милорд, - на плечо воина легла тонкая ладонь.
- Рассказать о чем?
- Об истинных причинах гибели ваших родителей.
Джарод, медленно, словно через силу, повернул голову. Непроизнесенные слова застыли в воздухе, как только его взгляд коснулся темного омута ее глаз. Он понял, что поверит любому ее слову, сколь безумно оно бы не звучало. И знал, что она не солжет.
- Ваш отец погиб не от рук восставшего гарнизона, - женский голос звучал глухо, отдаваясь болью в сердце. – Он защищал великую тайну! Тайну, которую не должно познать человечество!
- Кто?! - голос сорвался до грудного хрипа.
- Вы живете в стае волков, облаченных в овечьи шкуры, милорд…
- Не может быть!
- Может, милорд, может. Человеческая алчность порой толкает на безумные поступки. Объятый жаждой наживы не остановится ни перед чем… Даже перед убийством собственного брата.
- Не верю, - Джарод упрямо мотнул головой.
Женщина дотронулась ладонью до его щеки, разворачивая лицо воина к себе.
- Поверьте мне, милорд, ибо тайна, за которую погиб ваш отец, вновь в опасности. Свитки Бога! Найдите старинные свитки! Вы одни в силах отыскать их. Найдите их, и уничтожьте!
Женский голос звучал глухо и отдаленно. Перед глазами Джарода все поплыло, мир перевернулся, померк на мгновение, чтобы вновь вспыхнуть огнем сотни оттенков осени. Черноволосой незнакомки рядом уже не было…
- Милорд? – Сэмюель, неслышно подошедший к воину со спины, на миг отпрянул, обжегшись об пламя ненависти и ярости, пылавшем во взгляде Джарода.
- Где она? – с трудом выдавил молодой лорд сквозь стальные тиски, сдавившие горло.
- Кто милорд? – в глазах Сэмюель читалось непонимание.
- Женщина, с которой я говорил! Впрочем, - добавил воин, видя в глазах собеседника растерянность и настороженность, - неважно! Отряд готов?
- Да, милорд.
Джарод отвязал Гермеса. Резкий рывок, и он уже в седле. Копыта врезались в рыхлое тело земли. Подъехав к Анжело, воин протянул бродяге руку, намереваясь взять того к себе в седло. Но безумец попятился, испугано глядя на Джарода.
- Джарод гневается, сильно гневается… - донеслось до слуха воина едва слышимое бормотание.
Джарод пожал плечами. Один знак Сэмюелю, и тот уже втащил бродягу в седло. Всадив шпоры в бока Гермеса, Джарод погнал отряд на запад, повернувшись спиной к холодному осеннему солнцу…
На сегодня все, чернила кончились...
