|
Margo M. Thurman
|
 |
« Ответ #800 : 21-Декабря-2012 11:18 » |
|
Вообщем, друзья, вдруг больше не представится возможности!)))))))))
Выкладываю Эпилог, как есть.
Традиционно потом буду править и по ходу переосмысливать текст.
А пока - ИИИИХХХХАААА!!!!! Я закончила вторую часть!
конечно. в планах третья... но это будет... а можеи не будет... кто его знает?!)))
Эпилог
Голубая Бухта. Весна, 2025 год
Спотыкаясь, мужчина брел прочь с поля боя, душа его стонала при одном воспоминании о погибших друзьях, поверженных врагом. Еще несколько часов назад он говорил с ними, ободрял, давал надежду на совсем другой исход… Но вот они – тела семи лучших бойцов. Тела его друзей, соратников, преданных ему, клявшихся в верности до самой смерти… И они сдержали свое слово...
Эллиас в последний раз обернулся на серое массивное здание Центра. Удивительно, как горстка людей смогла нанести удар и парализовать многократно превосходящие силы противника с помощью одной лишь веры, отваги и толики сверхспособностей. Цель, одна из миллиона, на пути к свержению всепоглощающей власти Центра была достигнута. Но какой ценой? Пять лет ожесточенной борьбы, пять лет страданий и боли… Сколько же еще будет продолжаться эта бессмысленная бойня? Сердце воина вновь охватило отчаяние. Он шел с огромным усилием, словно человек, идущий против ураганного ветра.
Увидев вдали теплые желтые маячки костров, Эллиас понял, что, наконец, дома. Хотя он забыл, что такое настоящий дом, ведь уже много лет этим священным местом для него служат уцелевшие убежища отца, любой клочок земли, где можно поставить палатку или бросить куртку на землю, где можно развести костер, у которого соберутся единомышленники – люди, которые также сильно ненавидят Центр, как и он сам.
Всего пару метров отделяли от спасительной обители, но силы покидали мужчину вместе с кровью, сочившейся из рваной раны на бедре. Эллиас провалился во тьму. Вспышки света, словно молнии слепили и обжигали сознание. Смерть, чей череп скалился в улыбке из-под капюшона плаща, слишком близко подошла к юноше, огненным кольцом сковав его тело…
Знакомые руки уверенно вырвали его из адского плена. Эллиас на секунду пришел в сознание, увидел ее голубые глаза, чуть припухшие веки, пшеничные волосы, связанные в тугой пучок и длинный, грубый шрам на правой скуле, наспех и неумело зашитый им когда-то, и с облегчением выдохнул – он дома…
— Ну, что? Кажется, выжил...
Женщина вздрогнула и бросилась к постели друга.
— Хвала Богам!– она обняла его.
— Ого! Судя по всему, я долго был в отключке,– хрипло и с трудом выговорил Эллиас.
Он осторожно посмотрел на край кровати, в тайне страшась не увидеть там одной из ног, торчащих из-под короткого одеяла. Но обе были на месте, хотя он их и не чувствовал. Видимо, все еще был на сильных обезболивающих.
— Почти неделю,– не отрываясь от друга, уткнувшись ему в ключицу сказала женщина.– Я перемолилась всем богам…
— Дэб, ты не хуже меня знаешь, когда и как я погибну,– в своей обычной манере попытался отшутиться Элл.
— Замолчи!– резко перебила его Дэбби и вскочила на ноги.– Никогда! Никогда, слышишь, не говори так! Ничего не хочу слышать об этих чертовых пророчествах.
— Прости,– одними губами сказал Эллиас.
Молчание тяготило их обоих. Столько вопросов роилось в головах, но все они казались такими неуместными сейчас. Мужчина почувствовал укол совести. В последнюю вылазку на его глазах погибали друзья, а он, очнувшись, первым делом забеспокоился о своей чертовой ноге. Заметив, как за секунды потускнели глаза Эллиаса, Дэбби осторожно произнесла:
— Мы отслужили по ним панихиду…
Вечером все собрались у костров. В лагере было не больше сотни человек. Эллиас и еще несколько мужчин обсуждали план новой вылазки. Дэбби помогала двум женщинам раздавать ужин из огромного котла.
Через час очередь постепенно растаяла.
Кто-то достал гитару. Спокойная, красивая и немного грустная мелодия накрыла затихший лагерь, словно теплым одеялом.
Эллиас наклонился к костру, что бы помешать дотлевающие угли. Резкая боль пронзила все его тело, но он не издал ни звука, лишь крепче стиснул зубы и смахнул выступившую на лбу испарину.
— Позволь мне помочь? Я дам тебе обезболивающее…
— Нет, Дэб, не надо,– остановил ее мужчина.– Все в порядке.
Та лишь удрученно вздохнула. Она понимала, почему Эллиас так поступает, но ей невыносимо было видеть его страдания. Дэб замолчала и уставилась в огонь.
— Скажи, ты видел его?– спустя некоторое время тихо спросила женщина, протянув руки к огню.
— Вэйна?– догадался Эллиас и брезгливо ответил:– Мельком. Сукин сын никогда не выйдет один на один.
— Ты никогда не думал о том, что если бы Джарод тогда смог спасти его, все могло сложиться совсем по-другому...
— Все могло быть иначе, если бы отец Лияма не был подонком и не продал сына Лайлу,– довольно резко ответил Элл.
— Прости, я не хотела...
— У него не было шанса,– уже спокойнее отозвался мужчина.– Лайл все тогда обставил так, что мальчика посчитали мертвым. А папа погряз в поисках мамы. Хотя он, рассказывая мне эту историю, каждый раз винил себя в том, что случилось с Лиямом. Но я так не считаю. Я верю в то, что выбор есть у всех, и Вэйн свой сделал сам. Судьба тут не причем! Он стал достойной заменой дядюшке Бобби. Тот хорошо его подготовил...
— Но это его не спасет, как не спасло и Лайла,– с гневом и толикой гордости произнесла Дэбби, проведя кончиками пальцев по шраму на правой щеке.
Центр. Лето, 2027 год
Эллиас проснулся от дикой боли в бедре. Продышавшись, наконец, смог открыть глаза.
— Свет,– хрипло скомандовал он.
Помещение озарилось светом сотен маленьких огоньков, скрывающихся за матовым стеклом, покрывавшим весь потолок. Мужчина поднялся с низкого полукруглого дивана, одним движением убрав с лица пряди черных с синевой вороного крыла волос, выпрямился. Сдавив саднившее бедро, сделал шаг. Боль тягучей смолой заволокла сознание. Он чуть слышно застонал.
Двери в кабинет бесшумно распахнулись. Вошедший замер на пороге.
— Снова болит? Эллиас, тебе нужно к доктору.
— Иди к черту, мать Тереза,– огрызнулся мужчина в ответ.
Подняв с пола трость и, опираясь на нее, направился к массивному матово-черному письменному столу. Медленно опускаясь в кресло с высокой спинкой, обтянутое черной замшей, вопросительно посмотрел на своего собеседника. Тот все еще стоял у входа, не решаясь зайти.
— Что тебе тут надо, ДжейДи?
— Хотел последний раз обсудить с тобой планы по восстановлению Храма. У меня вылет через пару часов, и я...
— Мы все уже обговорили,– жестко прервал его Эллиас.
— За что ты так со мной?
— ДжейДи, только не начинай! Я не хочу тебя видеть,– зашипел мужчина.
— Мне жаль тебя…
— Убирайся!– заорал Эллиас.– Ты не он! Ты не мой отец! И никогда его мне не заменишь!
— Я и не старался… А всего лишь…
— Вон!– почти звериный вопль вырвался из груди мужчины, он схватил настольный коммуникатор и швырнул его под ноги ДжейДи.
Тот даже не шелохнулся, наблюдая, как осколки разлетаются по полу, оставляя уродливые царапины на мраморно-пепельных плитах. Джей невольно подумал, что также слова друга изуродовали и его сердце, оставив на нем глубокие шрамы. Он молча развернулся и вышел.
Эллиас открыл один из ящиков стола, оказавшийся мини-баром, и налил четверть стакана виски. Он провел ладонью по столу, в котором появилась неглубокая ниша, и достал старинную шкатулку красного дерева, украшенную узором из тонких золотых нитей и большим кроваво-красным бирманским рубином. Это был подарок Джарода. Эллиас выполнял все действия медленно и последовательно, будто совершал ритуал. Открыв шкатулку, положил слева от шкатулки старую фотографию, взял маленький пузырек с таблетками и оставил его справа. Из тайника в столе достал темно-синюю тетрадь с пожелтевшими страницами, оставил ее перед собой. Проглотив пару пилюль, запив их виски, нашел маленькую красную закладку и открыл дневник на дате 24 апреля 2004 года. Он долго читал, а точнее просто смотрел на давно заученные им наизусть строки, написанные рукой его матери. Эта запись нравилась ему особенно. Здесь Мэл просто и искренне радовалась рождению сына. Вся эта чертова паранойя с пророчествами, свитками и прочим появилась уже потом. Но в тот день они были просто счастливой семьей. И самое главное – папа был рядом.
Эллиас перевел взгляд на фотографию, сделанную в тот день – мама, держащая его, кроху, на руках, папа, склонившийся над ними, будто оберегая, совсем поседевший и ссутулившийся Сидней, дядя Итен, тетя Эмили, ДжейДи и Дэбби, бабушка Маргарет, которая нарушила клятву и именно в тот день встретилась наконец со своим сыном и увидела внука; дедушки, стоящие по разные стороны, словно замыкая эту прочную цепь семейных уз… Сейчас в живых остались лишь он сам, Дэб и Джей.
Дэбби вошла в кабинет и встала позади друга, глядя через его плечо на фотографию.
— Жаль, что мой отец не дожил до этого дня.
Мужчина спрятал свои маленькие сокровища в нишу и провел рукой над столешницей.
— Ты по делу? Или поболтать зашла?
— Не груби мне! Я не Джей, терпеть твои выходки не буду!
— Что тебе нужно?– спокойно и отстраненно спросил Эллиас.
Дэбби подошла к огромной панораме города на закате, единственному украшению во всем помещении. Она очень любила эту картину, казалось, та была живой. Переливы огней, разноцветные крылья облаков, укрывающих город. Иногда, даже можно было уловить запах моря.
Джарод нарисовал ее за несколько дней до смерти. Полотно чудесным образом уцелело после бойни в Храме Мохаве, где погибли родные Эллиаса.
— Папа говорил, что видел этот город во сне каждую ночь после моего рождения.
— Эллиас, он невероятно красив! Думаешь, мы сможем построить его?
— Я сделаю все, чтобы воплотить мечты моих родителей в жизнь.
Мужчина взял пульт и подошел к окну, нажав кнопку. Ставни с тихим шорохом открылись. По ту сторону показался темно-сизый океан. Береговая линия сильно отступила за годы войны. Внизу кипела работа. Сотни человек суетились, восстанавливая, отстраивая и строя Новый мир.
— Казнь Лияма состоится завтра. Ты придешь?- устало и буднично спросила женщина.
— Не вижу смысла,– безучастно ответил Элл.
Эллиаса охватило странное чувство. Так приходят в себя после наркоза – сознание вернулось, но ты не можешь ему полностью доверять. Он увидел, хмурое лицо отца, холодные глаза матери. «Мы уже давно все решили». Будто сон. Тебе что-то приснилось, а ты никак не можешь вспомнить – что.
Крик взахлеб и хлопнула дверь.
И тихий голос из ниоткуда: «Это наша Судьба».
Конец.
|
