Последние сообщения

У мо-алем нет медали "За Мужество", но возможно, у Нии есть медаль "Родительская слава Надежда"

))))))))) посмотрим-посмотрим))

Мог бы и имя капитана перевести ))

Ну ты-то точно в переводе не нуждаешься

Шахов Бесподобно

"Мораль сей басни всякий знает, но должен... тсс... молчать..."

Хм...Шахматистки больше всех следят за своими фигурами

Однозначно

— Тогда ты должен понимать, что чрезмерно уважаемая тобой мо-алем Блад тоже не будет хорошим правителем. Официальным или тайным – не суть.

У мо-алем нет медали "За Мужество", но возможно, у Нии есть медаль "Родительская слава Надежда"

— А вы знаете, как переводится «Ильнара»? – вдруг спросил доктор.

Мог бы и имя капитана перевести ))

— Всё равно это не отменяет того, что не только вам в голову приходят мысли об убийстве шахов.

Шахов Бесподобно

— Перед моим порогом пока не встроилась очередь из таких лидеров, – развела руками Лекса. – Поэтому приходится искать содействия Ниа Блад.

Хм...Шахматистки больше всех следят за своими фигурами  "– Оппозицию возглавляет она? — Неофициально."

***

— Четыре месяца, а мы никуда не продвинулись! – досадливо процедила Лекса, глядя в окно своей хижины на поселение.
Остров, который она выбрала для тайного убежища, быстро обрастал лёгкими домиками из дерева, соломы и канатов. И большую часть хижин занимали не каперы, а «вспомогательный персонал». Матросы (несемейные), если сходили с корабля, обычно отдыхали в гамаках под навесами – благо климат позволял.
Доктор Андерс, сидевший в это время за столом и выписывающий на листок список необходимых ему лекарств (для пополнения запасов), отвлёкся от своего занятия и внимательно посмотрел на девушку.
— Вы это серьёзно, мисс Браун?
— Я всё ещё также далека от Аркадада, как в первую неделю своего «боевого похода», – с досадой бросила Лекса. – Территориально, так вообще, ещё дальше! Мы в море за несколько десятков миль от суши.
— Всего лишь восемнадцать, – добродушно улыбнулся Джек, поднимаясь с табурета и подходя к девушке. – Но дело не в расстоянии. Вы продвинулись очень даже далеко. Посмотрите, – доктор кивнул за окно. – У вас большой партизанский лагерь: каперы, повстанцы, «сочувствующие». И уже три воздушных судна, командор.
Каперы сами начали называть Лексу командором, когда она назначила Агвида капитаном на второй корабль. Третье судно «Ильнара» пришло к Браун пару недель назад прямо с командой повстанцев. За главного у них был молодой человек лет двадцати – сначала Лексу это сильно смутило, но доктор Андерс напомнил, что ей самой 26 с натяжкой. Вскоре Браун убедилась, что капитана «Ильнары» команда слушается неукоснительно. Однако было что-то настораживающее в Омиде (так звали молодого человека).
— Полагаете, «Ильнара» у нас задержится? Особенно, если мы будем топтаться на месте!
— А вы знаете, как переводится «Ильнара»? – вдруг спросил доктор.
— Как?
— «Пламя своей страны».
— Вот-вот, – нахмурилась Лекса, – вряд ли им по пути с застрявшими на этом острове!
— Куда вы так спешите, мисс Браун? Войска Крайнего Севера ещё не приблизились к Аркададу. Хотите прыгнуть в пасть леопарду и не увидеть конец войны?
Девушка тяжело вздохнула: как ей было не спешить? У Кастии оставалось не так много времени.
— Хочу прыгнуть и закончить эту войну, – жёстко процедила Лекса. – Я устала воевать, каждый день ждать ребят из рейдов, одних хоронить, других списывать калеками на землю. А всего лишь надо убрать одного человека – Трис-Тан Халида! И всё закончится…
— Полагаете? – скептически хмыкнул Джек. – То есть раньше это никому не приходило в голову? Или никто не мог это осуществить?
— Да.
— «Да» – не приходило?
— «Да» – не мог!
— Но позвольте, не вас ли с одной из «бладарков» шаха и одной из его жён до сих пор разыскивают за убийство Пакса II? Многие, безусловно, понимают, что правителя и его семью убил Трис-Тан…
— Это я, – прервала доктора Лекса.
— Вы – что?
Джек недоумённо уставился на девушку.
— В смысле, Пакса убила. Не семью.
Некоторое время Андерс озадаченно молчал, а затем погладил коротко стриженную бороду и заключил:
— Всё равно это не отменяет того, что не только вам в голову приходят мысли об убийстве шахов. Но доволен ли народ правителем, который пришёл на смену? Да, и при Паксе II было немало инакомыслящих и при его отце, но такого количества недовольных, как сейчас, история не помнит.
— Иногда мне кажется, что история Востока ваша родная, а вовсе не Запада, – скептически усмехнулась Браун, внимательно наблюдая за доктором.
— Что-о?.. О! Не пытайтесь меня спутать. Я говорю о том, что просто убить правителя – не выход. Его место займёт кто-то из его окружения, с такими же порядками, устоями, ценностями, а то и хуже. Другое дело коренной переворот, революция. И её лидер должен любить свою страну, свой народ. Он должен быть «пламенем свой страны»! И это не мо-алем Блад, с которой вы так жаждете встретиться.
Последнюю фразу Джек произнёс с какой-то трагической обречённостью.
— Перед моим порогом пока не выстроилась очередь из таких лидеров, – развела руками Лекса. – Поэтому приходится искать содействия Ниа Блад.
— Печально.
— Вы точно не знали её лично? Ощущение, будто вы скрываете страшную тайну, – девушка нарочито подозрительно сощурилась. – Может, сердечную тайну?
Лицо Андерса сделалось сосредоточенно-строгим.
— Это хорошо, что вы заговорили о сердечных тайнах. Я давно хотел побеседовать с вами на эту тему.
— В каком смысле? – тотчас насторожилась Лекса.
— Давайте-ка присядем, – доктор кивнул на табуреты, стоящие возле стола.
Любой другой на месте Джека уже получил бы отказ и не факт, что в любезной форме. Но мистер Андерс чем-то напоминал отца Лексы, и та не могла и не хотела относиться к нему неуважительно. Присев на табурет, девушка положила руки на стол, сцепив их в замок.
— Я вся внимание.
— Давно хотел спросить, вы Агвида отправили на другое судно, потому что он был расположен к вам? – доктор сосредоточил внимательный взгляд на Браун.
Да, Лекса ошиблась вначале решив, что её помощник симпатизирует Онтари. Со временем она поняла, что сама стала объектом его особого внимания, потому отправила Агвида капитаном на второй корабль.
— Потому что он перерос должность старпома и как никто подходил для командования на моём новом судне, – чётко ответила Браун.
— Ого! Вы заранее приготовили эту фразу или экспромт? Только не говорите «да»!
Джек добродушно улыбнулся, и Лекса улыбнулась в ответ, чувствуя, как уходит напряжение.
— Ну, возможно, его расположение ко мне тоже сыграло некоторую роль, – призналась всё-таки Браун.
— Так я и думал. А Онтари вы по этой же причине списали на берег?
— Что? – Лекса тотчас вновь превратилась в тугую пружину.
— Сначала вы отправили её со своего корабля в этот дом, а потом велели построить для неё отдельный. Я не слепой, девочка явно страдает от… эмм… вашего невнимания.
— Мне кажется, вы переходите границы светской беседы, мистер Андерс.
— Доктор Андерс, – тотчас поправил Джек. – Считайте это лечебной беседой. Терапевтической.
— Спасибо, конечно, доктор Андерс, но я не нуждаюсь.
— В чём? В любви? В тёплых отношениях? В этом нуждаются все, мисс Браун. Особенно в вашем возрасте. А вы держите всех на расстоянии, даже не хотите попробовать…
Мужчина вдруг осёкся, поскольку всколыхнулся канатный полог, и в хижину вошла Онтари с подносом, на котором несла суп и пару кусков хлеба.
— Вот видите, доктор, никакого расстояния – мой личный помощник всегда при мне, – вызывающе усмехнулась Лекса. – Попросить её принести порцию для вас?
Опомнившись, Джек тотчас поднялся из-за стола, забирая свой недописанный листок и пропуская Онтари. Та поставила поднос на столешницу и перевела непонимающий взгляд с командора на доктора и обратно.
— Нет-нет, у меня ещё дела, пойду, – кивнул на выход Андерс, но с места так и не сдвинулся.
— Я пришлю к вам Онтари за списком позже, – сказала Лекса, чтобы вывести доктора из состояния замешательства.
— Да, конечно. Спасибо… командор! Продолжим беседу в другой раз.
Браун не стала вновь повторять, что не нуждается в терапии. А когда полог за мужчиной опустился, Лекса вдруг поднялась из-за стола и, притянув к себе Онтари, накрыла её губы своими губами. Девушка послушно ответила на поцелуй и робко положила ладони на талию Браун. В тот же момент над островом разнёсся характерный треск – условный сигнал со смотровых башен о приближении чужих кораблей.

[***]

Первым делом Дарк смыла в ванной макияж: почему-то было неприятно, что муж видел её излишне накрашенной. Какая мысль пришла ему в голову? Наверное, как всегда, что Эхо развлекалась. А она и думать-то не могла о ком-то, кроме Роана, с тех пор, как потеряла его – тем обиднее было. Но ей, конечно, воздавалось по заслугам – лишь она сама виновата во всём.
Затем женщина направилась в свою комнату, по пути разбираясь с многочисленными застёжками корсажа. Очевидно, она перенервничала – пальцы слушались плохо, металлические замочки заедало, а потому Эхо не была аккуратна. В общем, вторую застёжку она умудрилась сломать пополам, третью же заело так, что замок не открывался. Дарк толкнула дверь комнаты, ругаясь себе под нос и тщетно пытаясь расстегнуть корсаж. Женщина не сразу заметила, что Роан в её комнате, а потому вздрогнула от неожиданности и застыла посередине помещения, когда супруг отошёл от окна, а затем приблизился к Эхо. Вот теперь Дарк поняла, что сначала надо было переодеваться, а потом уже умываться – наряд её был ещё более дерзким, чем макияж. Ничего не говоря, Роан принялся помогать супруге с застёжками: все замочки послушно открывались один за другим. Все, кроме того злосчастного третьего сверху!
— Ты его погнула, – сказал супруг, тщетно пытаясь справиться с последней застёжкой.
— А то я не знаю, – огрызнулась Эхо.
Нет, она не хотела грубить Роану, но тот стоял слишком близко, а его руки то и дело задевали её грудь, поэтому женщина испытывала гремучую смесь волнения и раздражения, и никак не могла справиться с дыханием.
— Тебе плохо? Зачем было так утягиваться? Можно я просто сломаю замок?
— Давно бы уже сломал!
И Роан сломал и, сняв корсаж, бросил его на пуф перед туалетным столиком.
— Я просто подумал, ты одолжила костюм для какого-нибудь дела и надо вернуть, – оправдываясь, ответил муж. – У тебя же таких никогда не было в гардеробе.
— Точно, у меня же только чёрные вещи были. Но откуда тебе знать, что у меня в гардеробе теперь?
Роан окинул супругу внимательным взглядом с головы до ног и помрачнел.
— А что ты делаешь здесь? – поспешила сменить тему Эхо. – Ты вроде с детьми остался общаться.
— Я отправил их спать.
— Так просто?
— Нет. Мы договорились, что утром они придут ко мне в цитадель, и мы проведём вместе несколько часов.
— Это хорошо, они будут рады… – сдержанно кивнула женщина и резко замолчала.
Она не видела никакого смысла затягивать встречу пустыми разговорами: томиться в ожидании было невыносимо.
— Так это костюм не для дела? – вдруг поинтересовался Роан. – И пришла ты почти в полночь не из-за работы? Для тебя это нормально теперь?
Эхо скрипнула зубами и впилась ногтями пальцев в ладони, с трудом сдерживая эмоции.
— Почему твои слова звучат, как оскорбление?
— Я просто спросил.
— Нет, ты не просто спросил! – всё-таки перешла на повышенный тон супруга. – Но тебя больше моя жизнь не касается. Хочешь официально расторгнуть брак? Прекрасно!.. А я… я могу делать, что угодно!
Взгляд Роана потемнел, сквозь рубашку было видно, как напряглись мышцы.
— Печально это слышать, – неестественно тихо произнёс мужчина.
— Да пошёл ты!
Эхо толкнула Роана в грудь, но тот крепко ухватил её за запястья. Слишком крепко.

***

Два с половиной месяца друг без друга превратились в мучительное испытание. И дело было не столько в отсутствии физической близости, сколько в потере душевного уюта. Несмотря на свою «убийственную» работу, Дарки всегда были уверены друг в друге и в том, что их семья способна вынести любые невзгоды. Хотя в данный момент душевное отошло на второй план – восполнить недостаток физической близости оказалось нужнее. Эхо так и не поняла, кто кого раньше поцеловал, точнее, набросился с жадными, дикими поцелуями. Потом Роан приказал (да, это был именно приказ!) «немедленно снять этот жуткий наряд». Впрочем, он сам этот приказ и исполнил, сломав ещё застёжки и на поясе жены. Правда, в тот момент Эхо больше интересовала одежда Роана, вернее, её снятие. На постели супруги тоже были нетерпеливы и необузданны: иступлённо ласкали и терзали друг друга, порой грубо, бесцеремонно, эгоистично.
За 15 лет семейной жизни у Эхо ещё не было с мужем такой яростной близости. Порой и хотелось, но Роан будто не мог преступить черту. А теперь преступил… Вообще стёр эту черту! Это Крайний Север на него так влиял? Власть, которой наделил конунг? Хитрое плетение интриг на пару с мо-алем Блад? Фру Дайозарг? Эта «милая фру» явно не так безобидна, как кажется. Молодую жену Эрлинга отравила, за Ледавгрена заступиться даже не пыталась (спокойно наблюдала, как убивают), научилась незаметно манипулировать братом, развлекаться в постели втроём не гнушается. Последнее, конечно, для Крайнего Севера нормально, но для Роана-то – нет! Во всяком случае раньше было «нет».
Печально усмехнувшись, Эхо поднялась с кровати.
— Ты куда? – утомлённо спросил муж, переворачиваясь на бок.
Женщина приблизилась к платяному шкафу и, вынув тёплый домашних халат, облачилась в него.
— Одеться. Чтобы проводить тебя, – наконец ответила она.
— Проводить? – переспросил Роан и даже принял сидячее положение.
— Ярл Айсард ещё на что-то претендует? В цитадели женщины позволяют ему оставаться в их покоях до утра?
— Какие женщины?
— Ну я пока знаю только о Дайозарг и Бордоне. Или их уже больше? Ярлам ведь никто не смеет отказать, да?
— Проклятье Красной Луны! – выругался Роан, поднимаясь с кровати. – Эхо! Что за бред?!
Супруга безучастно пожала плечами:
— Ну извини. За умными речами – это тебе к обитателям цитадели. А у нас позволительны и бред, и глупости-и…
— Это заметно! – сухо перебил мужчина и, сделав шаг вперёд, впечатал жену в дверцу шкафа. – Ты дура, нет у меня никаких женщин!
Роан в требовательном поцелуе припал губами к губам супруги. Развязав пояс халата, он распахнул полы, резким движением подхватил Эхо под бёдра и заставил обвить торс ногами.
Грехопадение у шкафа едва не стало натуральным падением – дверца не выдержала натиска, провалившись внутрь. Роан чудом удержал их с супругой, после чего они поспешили переместились на кровать.

— Ты, кажется, пришёл поговорить? – поинтересовалась Эхо, когда они с мужем утомлённые и удовлетворённые лежали на постели.
— Да, но…
— Что «но»? – переспросила женщина, так и не дождавшись продолжения.
— Не хочу… просить тебя о таком.
Роан с нежностью и болью во взгляде посмотрел на любимую.
— Однако хотел до того, как мы переспали.
— И тогда не хотел, но…
— Как много «но». Пока мы были партнёрами в Гильдии ты мне всё рассказывал, а теперь у тебя свои дела. Государственной важности. Видимо, лишь мо-алем Блад посвящена в них.
— Это как раз касается Гильдии, – нахмурился Роан. – Кастии через три месяца рожать – Трис-Тан Халид торопится. Только на этой неделе мы поймали двух «бладарков», пытавшихся проникнуть в цитадель. Прадед Пакса II сделал гениальный ход, когда подчинил себе Гильдию в Аркададе – взял на официальную службу. Это позволяет контролировать не только своих «бладарков», но и пришлых.
Брови Эхо изумлённо выгнулись:
— Ты хочешь провернуть такое же в Айсгольме? А меня хочешь (но не можешь) просить стать местной мо-алем Блад?
— Прости. Это жестоко по отношению к тебе, я не должен…
— Я согласна, – вдруг отрезала Эхо.
— Что-о?.. На что? Нет, ты не можешь… ты всегда ненавидела эту работу!
— Ты тоже хотел тихой, спокойной жизни с семьёй подальше от правителей. Но вынужден каждый день приглядывать за похотливым пьянчужкой, дабы тот не загубил Крайний Север. И не только приглядывать, а пытаться восстановить то, что конунг с ярлами уже разрушили. Про интриги, в которые тебя втянула мо-алем Блад, и говорить не приходится.
Роан задумчиво качнул головой:
— Ниа можно понять, Трис-Тан Халид губителен для Востока не меньше, чем Эрлинг для Крайнего Севера. И хотя мы с тобой родились не на Востоке, судьба этих земель не безразлична и мне.
— Тогда ты должен понимать, что чрезмерно уважаемая тобой мо-алем Блад тоже не будет хорошим правителем. Официальным или тайным – не суть. Она полностью поддерживала власть и шаха Тонмака, и его сына Пакса II. А те всегда лелеяли мечту о вооружённом захвате всех обозримых земель. Думаешь, если мо-алем придёт к власти, она забудет об этих планах? Уничтожит оружие, изобретённое учеными в стенах дворца Аркадада?
— Не думаю. Но сейчас ты забегаешь далеко вперёд. В нынешних условиях мы можем выбирать только «меньшее зло».
— Это так же, как ты выбрал для Айсгольма сестру конунга? – тонко усмехнулась Эхо. – Она «меньшее зло»? Поэтому ты мостишь ей дорогу к трону?
— Фру Дайозарг – не зло, – возразил Роан с суровой решительностью.
Супруга ощутила укол ревности. Разве не чувства делают людей слепцами? А Роан слеп! Ещё как!
— А кто она? Добро с бутыльком яда за корсетом?
— Эхо, не начинай… – предупреждающе покачал головой муж и слегка сощурился.
— Да как скажете, ярл Айсард.
— Ты просто предвзята к ней.
— И это странно, да? У меня ведь нет ни единого повода, да?
Шумно выдохнув, Роан поднялся с постели и, подобрав свою одежду с пола, принялся одеваться. Под ложечкой у Эхо противно засосало. И чего её опять понесло обсуждать Дайозарг? Ясно же, что муж будет защищать «милую фру», пока не вляпается в крупные неприятности, то есть пока не станет слишком поздно.
— Ты мне тоже какой-нибудь патент нарисуешь для руководства Гильдией в Айсгольме? – решила сменить тему Эхо. – Или я могу без «бумажки» отобрать власть у местных распорядителей?
— Если тебе надо, нарисую, – сухо бросил Роан.
— Не надо! – ещё менее любезно отрезала жена.

Главное - в декабре СНЕЖНКИ сделай, плиззззззззззззззз 

 

Тут уж как пойдёт :)

[***]

***

Теперь, когда Кастия находилась в цитадели, она занималась бумажными делами агентства «Норг-Айс», а Эхо – «полевыми». В этот вечер Дарк сильно припозднилась: Арчер отправила её по текущему расследованию в судебный архив, но местный годи (верховный судья) отклонил запрос на вынос материалов. Эхо пришлось встречаться с ним лично и уговаривать. Увы, внушающих почтительный страх одеяний «бладарков» она больше не носила, так что потребовалось слегка принарядиться и освежить в памяти приёмы флирта. В общем, разрешение на вынос из архива материалов Дарк получила, а ещё получила приглашение в дом судьи в любое время дня и ночи. «Ночи» было особо красноречиво подчёркнуто.
Вернувшись домой, Эхо сложила на стол в прихожей два толстенных свёртка из архива. Пока она снимала обувь и верхнюю одежду, взгляд зацепился за чужую дублёнку и сапоги. Вещи не были излишне роскошными, но дорогими – явно. Женщина прислушалась: из гостиной доносились тихие голоса.
— Сейчас посмотрю, – раздался голос Гаяра, и через несколько секунд в прихожей оказался сын. – О, мам, наконец-то!
Женщина вопросительно повела бровью.
— А у нас отец в гостях, – ответил Гаяр.
— Так поздно? – Эхо не спешила покидать прихожую.
— Нет, он уже давно пришёл, просто тебя ждёт.
Дарк показалось, что её ударили под дых. Зачем Роану её долго ждать? Только ради серьёзного разговора. И Эхо догадывалась какого! Рано или поздно Роан должен был поднять вопрос об официальном расторжении брака. Глупо было надеяться, что всё как-нибудь само образуется.
Эхо взглянула в зеркало, увидела бесконечную тоску в глазах и заставила себя собраться. В конце концов, это не конец жизни. У неё есть дети, тем более с Тагирой ещё не особо налажены отношения – надо работать над ними. А Роан… Роан навсегда останется в её воспоминаниях. Он останется в их детях. Останется в сердце. Но главное – Роан заслужил счастье! А Эхо будет счастлива, если будет счастлив её любимый человек.
Нацепив на лицо непробиваемо-флегматичное выражение, женщина направилась в гостиную. На диване перед горящим камином сидели Роан с Тагирой и рассматривали рисунки, выполненные углём. Это было недавнее увлечение дочери, но получалось у неё очень красиво.
— Добрый вечер, – спокойно кивнула Эхо. – Вижу, ты уже в курсе какой талант открыла в себе Тагира.
Роан поднял глаза на супругу и застыл, разглядывая её одежду: белоснежная рубашка с широкими рукавами, визуально утягивающий талию и приподнимающий грудь корсаж винно-красного цвета, облегающие бёдра и икра брюки в тон корсажу, ремень с переплетающимися кожаными лямками и двумя рядами блестящих латунных пуговиц с золотым кантом (в таком же стиле были выполнены и браслеты). Высокая причёска с вплетёнными золотыми цепочками и восточный макияж с акцентом на глазах и губах завершали образ, сочетающий в себе и элегантность, и современность, и налёт авантюрности. Из оцепенения Роана вырвал голос сына.
— Это Крайний Север в ней открыл, – усмехнулся Гаяр, – потому что здесь кругом камины и много угля!
— А в тебе Крайний Север открыл талант балабола! – не осталась в долгу сестра.
— А вам спать не пора? – обратилась Эхо к детям. – Вряд ли Анья утром разрешит вам поваляться в кроватях подольше.
— Но ведь папа пришёл, – Тагира прижалась щекой к плечу отца.
Эхо не смогла сдержать мягкой улыбки.
— Ладно, поболтайте ещё. Я пойду к себе, устала.
— От чего? – вдруг спросила дочь с нотками вызова в голосе, но, опомнившись, быстро посмотрела на отца и протянула ему очередной рисунок. – А это я Кагадар нарисовала. Пока ещё помню его.
Эхо и Роан невольно переглянулись, как в былые времена без слов обмениваясь мыслями, точнее, сокрытыми в глазах эмоциями. Женщина потупилась первой, а затем быстро направилась в свою комнату.

И теперь до Нового года, да?

Так оно же сегодня!